— Убил, — помог ему Савельев.
— Ну да…
Миххик поежился, вспомнив о пережитом прошлом.
— Боль, — сказал он уклончиво. — Сильную.
Николаев глянул на следователя, произнес серьезно:
— Ты это… прости.
Миххик улыбнулся. Извинение звучало нелепо.
— Кстати, а почему ты выбрал именно меня? — спросил он. — Мы ведь даже не знакомы.
Николаев стыдливо поджал губы.
— Когда я узнал о расследовании, то по своим каналам выяснил, кто ведет дело. А там, на крыше… обдумывать особо времени не было. Это было бы предупреждением тем, кто решит продолжать охоту за мной.
Миххик хмыкнул.
— Ну а почему я остался жив?
Саша пожал плечами:
— Не знаю. Может, потому что в Виртуальности находились. Я впервые начертал имя в Кибер-мире.
Огни медленно приближались, и уже можно было различить двух сидящих у костров хранителей.
— Что со мной будет?.. — вдруг спросил Николаев, немного обогнав Савельева и заглянув ему в лицо.
— Ответишь по закону, — безразлично сказал Миххик.
— Я признаю вину… но надо учитывать обстоятельства… — затараторил он.
— Учтется, — осадил его следователь.
Николаев как-то сник, и остаток пути шел, глядя под ноги.
Наконец путников и хранителей разделяло всего несколько шагов.
Лоскуты огня мерно плескались под сонным ветром, зябко вздрагивали скудные тени.
— Что вам от нас нужно? — грубо спросил Савельев.
Эквилы медленно открыли глаза и осмотрели пришлых.
— Оставьте нас в покое! — Миххик сжал кулаки. — Уходите, откуда пришли.
Ветер словно очнулся, разбуженный голосами. Закружил вихри, зашипел песком.
— Встали рядом недавние враги, — заговорил тихим, мягким голосом хранитель слева.
— Пришло время нам отдать долги, — закончил второй, и оба эквила одновременно поднялись на ноги.
Савельев невольно сделал шаг назад.
— Долги?.. — вырвалось у него.
Николаев оцепенело стоял в стороне.
Хранители синхронно полуобернулись, глядя в темное нутро пустыни. На сукне ночи прорезался прямоугольный контур, словно ткань реальности аккуратно вспороли невидимыми ножницами. Дверь медленно открылась, обнажая белесое ничто, и оттуда вышел человек. Средних лет, коротко стриженный, худощавый, в черном деловом костюме и черных же туфлях. Ветер бесцеремонно окатил прибывшего облаком песчинок.
Миххик всмотрелся. Лицо человека было смутно знакомо. Незнакомец решительно двинулся навстречу. Он остановился рядом с эквилами, кивнул:
— Приветствую вас, — мужчина взглянул на Савельева и Николаева.
— Ты же… — Саша бестактно указал на него пальцем. — Ты этот…
— Влад Диденко, — представился человек в костюме. — Создатель Виртуальности.
— Но Диденко лет пять как помер! — опешил Николаев.
— Было такое, — согласился Влад. — И, в общем-то, так оно и есть. То, что вы видите, вернее — кого, — лишь слепок сознания, блеклая копия. Душа моя давно пребывает на небесах. — Он как-то серьезно глянул в небо, замолчал, потом добавил: — По крайней мере, надеюсь.
О Диденко знал или слышал, наверное, каждый. Молодой гений, бывший студент «Политеха», подаривший миру Реальность-два. Свою биографию Владислав тщательно скрывал. О нем мало что знали, только сухие факты: где и когда родился, учился, служил, кем работал. Интервью он дал лишь однажды известному каналу, но и там говорил только о работе, и очень сухо. За ним часто следили папарацци, дом осаждали репортеры и журналисты, но Диденко был неумолим. Личное он держал при себе. И Виртуальность, ее секрет, — также. И вдруг отца Кибермира не стало. Он погиб так же загадочно, как и жил.
— Полагаю, у вас много вопросов, — сказал Влад, улыбнувшись. — Что ж, постараюсь на них ответить, ибо время мое подходит к концу. — Он развернулся и широко взмахнул рукой.
На пустом холсте ночи возникли смутные образы. Они набирали силу, становились ярче и четче, раздаваясь вширь. И вскоре перед редкими зрителями предстал вид захламленной комнатушки, в которой за компьютером сидел щуплый паренек в смешных очках, что-то быстро набирая на клавиатуре.
— Это я, — заговорил Влад. — Мне двадцать пять лет, и в тот вечер я написал первую версию Виртуальности.
Парень вдруг замер и осторожно вдавил клавишу «Enter». Спустя несколько секунд на дисплее появилась простенько отрисованная виртуальная улица. Она вытянулась, разделяя экран на две ровные части. По обе ее стороны блоками текстур возникали здания. Тактами, волнами, вздымались этажи, на стенах возникали окна и двери. Словно где-то там за трехмерными моделями билось сердце Псевдомира.
— Суть заключалась в том, чтобы создать не просто статичный, неподвижный мирок, как, например, в видеоиграх, — сказал Влад. — А интерактивную реальность. Чтобы пользователь понимал, где он находится и воспринимал звуки, вкусы, запахи и тактильные ощущения. Виртуальность сулила испытать то, что ранее было недоступно. Мечту тысячи разработчиков и миллионов обычных людей — я создал в тот вечер. Но лишь спустя много лет, уже на пороге своей гибели, я понял какую чудовищную ошибку совершил.
Диденко тяжело вздохнул. Вид комнаты сменился, и дальнейшие события развивалась вслед за словами Владислава.
— Прошло много времени, была потрачена уйма средств и сил, чтобы довести мое детище до бэта-версии, и представить ее широкой публике. Для входа мы использовали шлемы виртуальной реальности. Перед взором пользователя менее чем за секунду проносился набор зрительных образов, которые вводили человека в подобие гипноза, позволяя воспринимать альтернативный мир как близкий к реальному. Тем не менее, так началась эпоха Реальности-два. За десять лет она выросла в отдельный мир, и к тому времени почти половина людей на Земле хоть раз, но посещала ее.
Влад сделал паузу, и висевшее над пустыней марево на миг померкло, и сменилось новыми картинами.
— С нами сотрудничало правительство, крупные корпорации, средние и мелкие предприниматели. Все устремились в Виртуальность. Она превратилась в вирт-Эльдорадо, открыв множество возможностей. Возникал резонный вопрос: неужели все шло так гладко, разве не было несчастных случаев, провалов, неудач, — ведь речь шла о человеческом сознании, и как оказалось, даже о душе. — Диденко помолчал, переводя дух, затем продолжил: — Разумеется, такие случаи были. И не мало. Но под прикрытием инвесторов и настоятельной рекомендации государства мы продолжали работу. Наши сотрудники отлавливали глюки, правили ошибки, дописывали код. Но у меня была другая цель: я хотел, чтобы Виртуальность была автономной. Чтобы она сама отыскивала проблемы и устраняла их. Иначе говоря, я пытался создать совершенную программу. Но управляемую.
