— Все в порядке, они лояльны к нам. Кстати, эквилы — удачное название, мне нравится, — сказал серьезно Влад. — Отражает их склонность к равновесию.
Николаев только неопределенно дернул плечом.
— А квесты? — спросил Миххик. — Зачем это им?
— Так они общаются. Узнают собеседника, скажем так. Квест — зеркало, в котором отражается сущность его участников: ценности, взгляды, эмоции, страхи, цели. Вы не слукавите, не отмолчитесь, придется действовать.
— Но там ведь можно сдохнуть! — воскликнул Николаев. — Что за общение такое?!
— Но можно получить взамен нечто ценное и уникальное, — возразил Влад.
Саша вспыхнул.
— Серьезно?.. Я шел не за оружием! Я не желал становится убийцей! А что в итоге?!
— Люди здесь гости. И правила устанавливают хозяева, — спокойно произнес Диденко. — Повторю: квест — зеркало. Твой мне довелось видеть. И не криви душой, Саша. Ты ведь завидовал носителям, втайне ненавидел их. Ты всегда хотел быть особенным, влиятельным, выше остальных. Вот и получил то, за чем стремился. Ты ведь и в бизнес ушел только ради амбиций.
— Да пошел ты… — зло процеди сквозь зубы Николаев. — У меня дети, жена… их кормить надо! — он отвернулся.
— Ладно, сбавьте обороты, — осадил обоих Миххик. Он посмотрел в глаза Диденко. — И что дальше?
— Дальше… — Влад поджал губы. — Дальше Кибер вас не выпустит. Сейчас наша беседа глушится, и он не может вас найти, и это вызывает у него интерес. Скорее всего, он попытается вас устранить при возможности. Как однажды меня. — Он замолчал, вздохнул. — Ну да не будем о грустном, не зря же я стою пред вами. Если хотите выбраться, вернуться в привычный мир, — придется остановить Виртуальность.
— Ну ты и скотина… — завелся Николаев. — Это ведь ты все подстроил, да? — Диденко легонько улыбнулся. — Ты не понял?! — крикнул он Миххику. — Нас развели! Он навесил эти хреновы способности, и загнал сюда как овец! А теперь играет нами!
— Уймись, — сказал Савельев ему, затем вопросительно взглянул на Диденко.
— То, что я вам рассказал — правда, — очень раздельно проговорил Влад, и все же странная улыбочка не сходила с его губ.
— Но не вся, — понял Миххик.
Диденко кивнул.
— Не вся. Больше сказать не могу. Придется довериться.
— Что нужно делать? — устало спросил Миххик.
— Эх, сыграл бы еще в загадки, но не буду испытывать ваше терпение, — хохотнул Влад. — Остановить Кибер очень просто: через персонажей. — Он замолк и самодовольно переводил взгляд то на Савельева, то на Николаева.
— Влад… — прошептал Миххик, отирая лицо ладонью. — Даже, если ты голограмма или хрен тебя разбери что, мы сейчас набьем твое ненастоящее… морду. Хватит этих загадочных молчаний…
— Ну ладно, ладно, — примирительно сказал Диденко. — Итак, — Влад развел руками, — частица Вирта есть в каждом носителе. Это вы уже поняли. Персонаж — определенный оттиск ее самой. — Он выдержал паузу, затем продолжил: — Обратите внимание — персонаж проявляет свои качества наиболее полно и ярко только в Виртуальности, так сказать, в родной среде. Это важно. Если отбросить частности, то в реальном мире полного раскрытия способностей не случалось. Поверьте, я проверял. Зачастую на крайне низком уровне. Но и это уже большая опасность.
— Можно короче?.. — простонал Николаев.
Влад покачал головой:
— Нельзя. Теперь десерт. Раз персонаж — малая копия Вирта, от плоти его, то и избавиться от Кибера можно… — он вытянул брови, давая закончить мысль собеседникам.
— Счас дам в рожу, — предупредил Александр.
— Придется догадаться самим, — закончил Диденко.
Повисло молчание.
— Влад, это не смешно… Как понять… — начал Савельев, но Влад его оборвал.
— А ты понимай, как хочешь, товарищ следователь. Но больше сказать не смогу. Я и так слишком многое отдал, чтобы вы это услышали. А больше, по уговору, не положено, — он лениво качнул головой в сторону эквилов. — Что ж, был рад знакомству, разговору да и вообще компании. — Диденко кивнул, сунул руки в карманы брюк и, развернувшись, двинулся прочь.
— Стой! Погоди, Влад! — окликнул его Миххик. Тот обернулся. — Но… что со мной было, там в… — слова встали в горле.
Влад прищурился, едва улыбнулся.
— На крыше дома? Твой персонаж исчез, — сказал он просто.
— Мое прошлое, — вставил Миххик.
Диденко повел плечами.
— Считай, это мой тебе презент. Личный квест. Одно из самых тяжелых испытаний для человека — искушение остаться с теми, кого любишь. Кого давно уже нет. — Он серьезно взглянул Миххику в глаза. — Поверь, я знаю каково это. Ты прошел испытание, и теперь эквилы у тебя в долгу. Редкий случай. Воспользуйся им правильно.
— Но ты же толком ничего не объяснил! Не дал ответа! — крикнул Миххик.
Диденко закрыл глаза, запрокинул голову и втянул ноздрями воздух.
— Дождем пахнет, — сказал он. Шагах в десяти от него, в воздухе, повисла дверь в белесое ничто.
— Влад! — обреченно крикнул Миххик.
Диденко взглянул на него, серьезно, без тени иронии или дурашливости. Сказал прощально:
— У вас получится. Я верю, — и он вошел в горящий белизной проем. Дверь закрылась.
Усилился ветер, поднял тучи пыли. Хранители ждали. Миххик понимал, что должен взыскать долг. Но какой? Позади нервно захихикал Николаев. Следователь обернулся.
— Ты чего? — спросил он. Александр взъерошил волосы, и, вытянув руки вверх, вновь засмеялся.
Успокоившись, он перевел взгляд на Савельева.
— А ты не понял? — глаза его блестели. — До тебя еще не дошло?
Миххик молчал.
— Если я могу убить персонажа, творение Виртуальности, — дрожащим от волнения голосом сказал Саша, — то и ее саму, получается, тоже. — Он закрыл лицо руками и сел на землю. Савельеву показалось, что Николаев плачет. — За что?.. Ну почему я?.. У меня жена, дети…
И теперь Миххик понял причину его отчаяния. Саше Николаеву придется остаться здесь. Точнее, отправиться в ничто, в прослойку между Виртом и этой реальностью. И оттуда уничтожить Кибермир. В самой Псевдореальности такой фокус вряд ли пройдет. А дорога обратно, в реальный мир, лежала через Вирт. А его, теоретически, не будет. Николаев навсегда останется здесь.
Миххик вздохнул, собираясь с мыслями, повернулся к хранителям.
— Могу я просить, чтобы он вернулся? — спросил Савельев очень раздельно, указав на ноющего Сашу.
В больших глазах эквилов не читалось ничего. Один из них, который стоял ближе, совсем по-людски отрицательно качнул головой и сказал:
— Не дают наград тому, кто не бывал в беде.
