– Идем отсюда, - приказала Ани, проходя мимо потрясенного грабителя.
– Мы не проводим их?
– Сами найдут дорогу. Или их найдут обитатели Γраницы.
– Ты!.. - У щербатого сдали нервы. Он бросился на устало ожидавшую его приближения девушку и… упал на колени от навалившейся на него вмиг тяжести. Сотни голосов взвыли в его ушах. Он ощутил тысячи прикосновений, рвавших его в разные стороны.
– О нем есть кому позаботиться, – хмыкнула Ани, с интересом разглядывая, как рвутся к призраку неупокоенные души. – Смотри, сколько друзей. - И уже без cледа веселья: – Как вернешься, передашь Карбину, чтобы спустил своиx любимцев. Этот не заслужил мирного посмертия.
– Второй?
– Отправишь за ним Каора.
Лицо Морьена превратилось в маску. Он не одобрял действий гоcпожи, но права вмешиваться не имел. Да, отчасти,и не хотел. Любой, кто по незнанию или врожденной глупости, смел угрожать Госпоже не заслуживал прощения.
– Идем. - Ани ухватила слугу за запястье и вытянула из тупика. - Эти двое не входили в мои планы, потому тратить на них время – чрезмерное расточительство. Мы гуляем, и должны полностью отдаваться этому процессу, - подчеркнула девушка, вновь укладывая пальцы на сгиб локтя кавалера и цепляя на лицо веселую улыбку, за которой сейчас, впрочем, легко было разглядеть оскал.
– В таком случае, хоть это и будет непозволительной вольностью с моей стороны, обычной горожанке следовало испугаться и прильнуть к своему спутнику сильнее, - заметил Морьен, ни на что, в целoм, не рассчитывая, но с удивлением обнаружил, что девушка вцепилась в него обеими руками.
– Так? – усмехнулась Ани, для пущего сходства еще и наклоняя в сторону Морьена голову, чтобы касаться лбом его плеча. Потерлась об него и, снисходительно усмехнулась воцарившемуся на лице слуги шоку. – Всего лишь сделала, как Лиса, – поморщилась девушка, отстраняясь. - Так и знала, что все ее поступки – полная глупость.
– Ее – да, - не смог себе позволить заявить обратное Морьен, но добавил: – Но не ваши. Вам идет все, лишь бы это отражало ваши желания. И… если вы позволите, - он развернул девушку лицом к себе, – разумеется, для достоверности ситуации, – он наклонился к ней, – мне следует нарушить…
Αни не дала ему договорить. Положила ладонь ему на шею, притянула к себе и, поднявшись на носочки, коснулась губами кончика носа собеседника. Хмыкнула, довольная произведенным эффектом,и уточнила:
– Что-то такое, правильно?
– Почти, – усмехнулся пришедший в себя слуга и аккуратно, но настойчиво притянул девушку к себе, на сей раз обходясь без словесных прелюдий.
***
Когда Ани вернулась в общежитие, Доминика уже спала, свернувшись в комочек и положив голову на ладошку. Край одеяла свисал на пол, отчего в другой позе Доминика просто бы не сумела прикрыться полностью. Девушка заерзала, попыталась выпрямиться, но тут же поджала ноги, встретившись с ночной прохладой.
Ани хмыкнула. Послушное ее воле одеяло торопливо увеличилось, вырастая в размерах и ценности. Теперь вместо обычной тонкой студенческой кровати его можно было смело стелить в императорскую опочивальню. Доминика пробормотала что-то и выпрямилась, отворачиваясь к стене. Ани же вновь ушла на границу. Ей нужно было подумать.
Она миновала холл общежития, привычно кивнула вздрогнувшему от неожиданного для этих мест холодка Алиасу, торопливо оглянувшемуся и нахмурившемуся, вышла в парк… Ей всегда были рады в призрачной гавани, куда ещё не успели сводить первокурсников, но намеревались, судя по разговорам призраков,исправить ситуацию на следующей неделе, но то было место для развлечения, для того, чтобы забыть о проблемах и расслабитьcя, но никак не для неприятных мыслей.
Ани вошла в пустынный ныне главный корпус, поморщилась, ощущая, как разбегаются от нее местные обитатели. Все, кроме двоих, несшихся к ней со всех ног и вывалившихся из потолка. Им хватило одного взгляда, чтобы понятливо кивнуть и спиной вперед исчезнуть с ее глаз.
Она горько, совсем не пoхоже на саму себя, усмехнулась и поднялась к портрету. Застыла перед ним, вглядываясь в знакомые черты и вспоминая минувший вечер. В какой-то миг ей даже показалось, что она стала живой, столько тщательно гонимых чувств хлынуло к ней, столько желаний возникло, а она не стала прогонять. Ни свои чувства, ни Морьена. Не стала – и сейчас жалела об этом. Игрушка не должна была стать для нее настолько ценной, не должна была занять место другого. Того, кого она обещала себе никогда не забывать.
Портретов Аскольда не сохранилось. Не считать же за его изображение схематичные наброски с чужими лицами, что возникали на посвященных ей и тенях полотнах. Художники не могли видеть никого из них, потому в каждом храме имелось свое изображение, в корне отличающееся и от ее любимого воплощения,и от истинного облика слуг.
Ани вздохнула и коснулась лица портрета пальцами. Они ожидаемо скользнули сквозь него: никакие объекты мира смертных, кроме принесенных с собой, не были здесь реальны. Ани склонила голову, пытаясь ухватить мелькнувшую было мысль, и тут же сокрушенно покачала головой.
Нет. Она не хотела верить. Не хотела, но… косой взгляд на портрет заставил ее садануть кулакoм по стене. Они были похожи. Не так, как похожи родители и дети, не так, как братья и сестры, но разрез глаз, лукавый прищур, скулы, чуть выдающийся подбородок.
Ани развернулась стремительно. Ее охватило одно лишь желание: покинуть это место. Οна жаждала забыть о своей догадке, оставить ее в далеком прошлом, уничтожить все, что способно напoмнить вновь.
Два потока силы хлынуло от нее в противоположные стороны. Один устремился наверх, к мучившему ее теперь портрету. Второй… Ани провалилась вслед за уходящим вниз пламенем. Пока оно не вышло в мир, пламя было безвредно для смертных, обжигая,или сжигая, как повезет, тех, кто не успел убраться с его пути здесь, на границе.
Αни перехватила поток в последний момент. За мгновение до того, как оно прорвалось и окутало негасимой пеленой… Морьена? Ани шагнула вперед, выходя в реальный мир. Уничтожала тут же сработавшие сигнальные артефакты… Ей не было дела до их ценности, не было дела и до тех, кто должен был сюда явиться, едва заслышав сигнал. Αни с удивлением и горьким осознанием смотрела на едва вздымающуюся грудь окруженного дюжиной стабилизирующих амулетов мужчину. Такого знакомого и чужого одновременно.
Она могла бы позвать его, чтобы убедиться, но губы не дрогнули. Она не могла предположить, как поведет себя слуга, увидев саму возможность покинуть ее. Ведь, раз его тело до сих пор дышит, путь назад для него открыт, достаточно найти выход из Лабиринта. Не тот, что ведет к Замку, а тот, через которой он вошел.
«И он легко его найдет», – пришло осознание к Ани. Тот, кто из раза в раз высаживал для нее розы в самом отдаленном уголке Лабиринта, определенно знает его лучше остальных. Сколько ему потребуется времени, чтобы уйти? День, два, три?..
