Надеюсь, Кристофф не брезгливый, впрочем, он даже не узнает. – Я собиралась вернуть мед на место, раньше чем обнаружат пропажу.
– Была не была. – Я поднесла палец ко рту и с осторожностью коснулась языком.
По вкусовым рецепторам тут же разлилась приторная сладость.
«Не так уж и плохо, – подумала я, подъедая весь мед с пальца. – Но этого, наверно, маловато, нужно еще…»
Стоило только об этом подумать, как голова закружилась. Комната поехала, заваливаясь набекрень, а я рухнула на пол с открытыми глазами.
Перед ними проносились почти забытые картины.
Аэропорт. Чемодан. Посадка…
Глава 26
Лавирую между толп пассажиров, все шумят, гомонят и будто специально мешают мне.
А я, между прочим, опаздываю.
Вскидываю руку – глянуть на часы, но вспоминаю, что они разрядились перед самым вылетом. Пришлось бросить их в чемодан в надежде, что заряжу по прилете на курорт.
А еще мне холодно в шортах и топе.
Дернул же черт переодеться прямо в туалете аэропорта. Но уж очень сильно мне хотелось побыстрее скинуть с себя джинсы, куртку и лететь налегке, только с сумочкой из ручной клади.
Бросаю взгляд на табло: регистрация на мой рейс скоро закончится, потому бегу к стойке без оглядки.
Успеваю в последние пять минут.
Улыбчивая сотрудница авиакомпании взвешивает мой чемодан и сообщает, что места остались только в хвосте самолета.
Меня устраивает, лишь бы долетели.
Девушка кивает, отдает документы и посадочный талон.
И я спешу дальше: нужно быстрее пройти все контроли и попасть в зону вылета.
Где-то на излете взгляда замечаю еще одного «опоздуна». Старенький дедок в очках на половину лица, в сером костюме.
Он о чем-то ругается с девушкой у стойки, но мне уже не интересно.
Бегу дальше…
Таможня пройдена. Я допиваю кофе из одноразового стаканчика, поглядывая на взлетную полосу и множество самолетов у терминала.
Есть особая романтика смотреть за этими машинами-гигантами и гадать, на каком именно полетишь. Вокруг скапливается все больше людей – это пассажиры моего рейса подтягиваются к выходу на посадку.
Становится еще более шумно: пищат дети, шумные тетки перекладывают какие-то вещи из сумок. Когда объявляют о пятиминутной задержке, гомон перерастает в возмущение.
Особенно сильно негодует тот старичок, который пришел следом за мной.
В отличие от многих, он, как и я, летит налегке – никаких огромных рюкзаков, колясок, только тонкий дипломат и планшет под мышкой.
– Заткнись, дед! – не выдерживает кто-то из толпы, я слышу гнусный хохот от двух парней моего возраста. Они явно тоже летят на отдых, это видно по расслабленному виду и банкам энергетика в руках. – Не кипишуй, все полетят!
– Имейте уважение, молодой человек! Я академик, заслуженный ученый! Нобеле… – начинает старик, но его голос тонет в объявлении о начале посадки.
Никому не интересно, кто там и что заслужил, все бегут к сотрудникам, пропускающим к заветному трапу, а я кривлюсь, глядя на всех «торопливых», потому что смысла давиться у выхода нет никакого – самолет раньше положенного все равно не улетит.
Поэтому иду в числе последних.
«Не привыкли спешить?» – раздается смутно знакомый голос позади.
Оборачиваюсь, вижу длинноволосого брюнета с острым взглядом лет тридцати – на нем старинный черный костюм, будто украденный из костюмерной фильмов про старую Англию. И что самое странное, у мужчины совершенно пустые руки – ни документов, ни билетов.
– Не привыкла, – отвечаю, испытывая странное ощущение неправильности, будто что-то не так, как должно быть, нервно дергаю плечом.
«А у вас тут забавно… – продолжает диалог незнакомец. – Не думал, что когда-нибудь увижу нечто подобное».
Ничего ему не отвечаю, странный он – псих какой-то.
Подхожу к стойке, улыбчивая стюардесса проверяет паспорт и посадочный талон, разрешает пройти дальше, и я спешу к выходу, замечая краем глаза, что странный мужчина, как приклеенный, следует за мной.
Он просто скользнул в турникет без всякого билета.
– Эй! – вскрикиваю я. – Зачем вы его пропустили?
Но меня будто не слышат, стюарды продолжают проверять последних пассажиров, да и меня ноги несут вперед.
Становится жутковато, потому что тело будто не слушается.
Мне хочется убежать, в груди поднимается страшное ощущение, что на борту произойдет что-то жуткое, и мне совершенно не хочется ни на какие юга, только подальше отсюда.
Но ноги шагают вперед, а мужчина продолжает преследовать. Я не могу даже обернуться, но спиной ощущаю, как близко он движется позади.
«Не паникуйте, Анна, – слышу его голос. – Это всего лишь воспоминания, на самом деле меня тут нет».
– Но вы есть, – спорю я. – Отойдите немедленно.
«Не могу, – отвечает голос. – Мы в каком-то роде связаны».
– В каком-то роде я оторву вам голову, когда смогу обернуться, – негодую я. – Немедленно отодвиньтесь, на два метра.
Слышится наглый смешок, и голос исчезает. Я оборачиваюсь и никого не вижу, только пассажиров.
Ноги все так же несут вперед.
Я захожу в боинг, уже другая стюардесса указывает мне в конец самолета – где-то там мое место.
Считая ряды, проталкиваюсь в хвост, пока наконец не достигаю последнего ряда. Закидываю свою сумку наверх, сажусь в кресло и сразу пристегиваюсь.
В руках теперь до одинокого пусто: мелькает мысль, что надо было записать в телефон какой-нибудь фильм и посмотреть в полете, но я тут же о ней забываю – ко мне, запыхавшись, подходит тот самый старик с дипломатом.
Его место сразу за моим, приходится подняться и пропустить, а еще помочь с поклажей, запихнуть чемоданчик к моей сумке.
– Спасибо, девушка, – благодарит он, присаживаясь на свое место. – А то никакого уважения… Пересадили на другой рейс…
Он начинает рассказывать историю о том, что должен был лететь в бизнес-классе еще вчера на научную конференцию по физике, но из-за погоды рейс отменили, а ему пришлось довольствоваться «вот этим».
Я слушаю вполуха, изредка кивая, в итоге до старика наконец доходит, что слушатель из меня так себе, и он умолкает.
