– Мыс Белых Рысей… – пробормотал я, вспоминая, где же слышал это название ранее, и меня осенило. – Здесь был маяк?
Отец подобрался и сел ровнее.
– Да, вон там, – он указал на обломок скалы, свисающий в море. – Ты что-то знаешь?
– Когда исчез дом на Эрвин-Гарден и мы с Анной опрашивали владельцев соседних домов, один из них рассказал, что много лет назад исчез этот маяк, вместе со смотровым из дома Греф. Тогда не нашли обломков, но решили, что все следы просто смыло морем. Никому и дела не было до этого богом забытого места. Но сейчас, получается, есть связь…
– Однозначно есть. Найди ее, – твердо произнес отец. – Считай это моей просьбой. Возможно, последней. Если я не выживу.
Глава 34
Анна
Вскоре комната почти опустела, советники ее покинули, а вот Кристофф остался, хоть я и пыталась его выпроводить ради собственного спокойствия, сославшись на то, что он не может находиться здесь постоянно и что его ждут во дворце – разбираться с последствиями взрыва.
Рэкшор отказался, заявив, что его место тут и мне как минимум будет нужна помощь, чтобы уложить все еще бесчувственного Рассела на свободное кресло.
Следующие несколько часов мы провели в гнетущей тишине.
Король лежал тихо, не издавая даже слабого стона, лишь едва заметное дыхание давало понять, что он еще борется за жизнь.
– Так странно, – не выдержала я молчания. – Я ведь даже не знаю, как зовут вашего отца. Все король и король… Почему-то никто и никогда не упоминал его имени.
– Не принято, – отозвался Кристофф. – Он ведь глава дома, само воплощение Вивьернов. Хотя имя у него все же есть – Валентин.
Я криво улыбнулась: в моем мире это имя ассоциировалось исключительно с одним священником, которого казнили за то, что он, вопреки мнению общества, соединил узами брака пары, которым не суждено быть вместе. Покровитель любви… Впрочем, король-отец чем-то подобным и занимался, только в брак не вступал, предпочитая просто соединять свой дом узами родства с другими семействами.
– Сколько точно детей у вашего отца? – спросила я.
– Около сорока… – не задумываясь ответил Рэкшор.
Я аж поперхнулась от такой цифры, но Кристофф продолжал:
– Живых. А так было больше, некоторые умерли в младенчестве, поэтому их точный учет не вели.
Я скосила взгляд на перебинтованного короля и грешным делом подумала, что при такой половой активности в моем мире его бы кастрировали, либо сам повесился бы – еще всем алименты выплачивать!
– А сколько из них менталистов?
– Двое, только я и он, – блондин кивнул на спящего брата. – Остальные ничем не примечательны. Но если вы намекаете, что кто-то из них мог организовать заговор, то ошибаетесь. Я лично проверял каждого: поверьте, ни один бастард не обижен жизнью. У них есть деньги и высокое положение в собственных домах, от смерти отца они только потеряют.
– Допустим, – согласилась я. – Но ведь кому-то это выгодно, и Алмур прав – вы самая очевидная кандидатура, рьен Кристофф. И ведете себя временами очень странно…
– При всей моей любви к себе даже у меня не так много сил, чтобы скрывать подобную аферу от своего отца. Король всегда читал меня с легкостью.
– Мед, – припомнила я, – запрещенный и усиливающий способности. Может, вы не просто так ели те конфеты.
Кристофф расхохотался.
– Тогда вы очень глупы говорить мне это сейчас. Любой злодей после подобной фразы убил бы вас, но, как видите, я не спешу вас душить. Может, я не идеален, но свергать отца никогда не входило в мои планы.
– А в планы вашей матери? – не успокаивалась я. – Она ведь тоже кое-что умеет. И даже не скрывает, что с удовольствием посадила бы вас в королевское кресло и встала бы позади – подсказывать важные правительственные решения.
Рэкшор скептически фыркнул, но все же промолчал и поморщился, потерев виски.
– Ваши домыслы изумительны, но у меня даже голова заболела слушать эту чушь.
Он присел на край кровати отца, протянул руку к его лбу и пощупал, будто проверяя. Движение было открытым, я бы даже сказала – любящим.
Если Кристофф и играл заботливого сына, то выходило у него это замечательно.
Я же подошла к Расселу и тоже коснулась его лба и щек. Те были холодными, как бывает у очень уставшего человека, чей организм проваливается в сон, предпочитая не тратить лишнюю энергию на излишний обогрев организма.
Я и сама устала, и голова тоже болела.
В поисках места, куда бы присесть или хотя бы облокотиться, я отступила на шаг к стене и совершенно неожиданно наступила на что-то мягкое.
Раздался писк. Громкий, жалобный и противный.
От неожиданности я взвизгнула, бросившись в сторону с воплем:
– Мышь!
В темноте угла мелькнул хвост. Животное попыталось уйти куда-то еще ниже подвала, но не успело.
Неведомое заклинание слетело с пальцев Кристоффа и припечатало мышь к полу.
– Ну-ка, иди сюда, – хищно прорычал он, надвигаясь на несчастное создание.
– Эй, вы чего?! – не поняла я. – Это всего лишь мышка. Тут же сверху сарай с работягами, конюшни – наверняка и покрупнее паразиты водятся.
– Не в этом помещении – оно защищено от всего на свете. – Кристофф был непреклонен и, подойдя к темному углу, поднял животное за хвост. – И какая-то подозрительно знакомая у нее морда… И это не мышь, а крыса!!!
– Вы их в лицо, что ли, знаете? – все еще не понимала я, но подошла и ахнула: – Шуша!
Только без ее платья, а вот ошейник со стразами остался, так что совершенно определенно – Шуша…
– Наверное, от Алмура сбежала… – пробормотала я.
– Ага, – мрачно отозвался Кристофф. – А заодно сняла с себя шмотье. Она никогда мне не нравилась, я всегда подозревал, что с ней что-то не так.
– Да бросьте… – Я попыталась забрать Шушу у Кристоффа, но тот вцепился в нее мертвой хваткой, держа теперь за хвост и ошейник одновременно. – Вы просто терпеть не можете Вильгельма и переносите эту ненависть даже на его питомца. Ну, не оборотень же она в самом деле из дома, как его… Они ведь большие, человекоподобные. Весом как я или вы, закон сохранения энергии, и все такое.
Я лопотала и пыталась вызволить несчастную, которую, похоже, так сильно прибило заклинанием, что она даже не шевелилась. Не убил бы…
– Знаешь, Анна, почему мы хотели вскрыть эту заразу еще в академии? – Кристофф скалился, будто сам был оборотнем. – Одному из моих друзей, тоже менталисту, показалось, что он слышит ее мысли. Человеческие мысли. Вот мы и решили препарировать эту гадость, думали, она обратится после первого же разреза на шкурке! Но Рассел помешал.
