В комнату, разувшись, я шагнула хмурая, печальная.
– Чего тебе положить? – тетя Нина порхала на кухне бабочкой. Наверное, «Коля» починил что-то еще. – Картошечка есть, борщ, паштет печеночный…
Как в ресторане.
Я попросила картошку. «Гора», услужливо усаженный перед телевизором, который тетка его все-таки приучила смотреть, взглянул на меня из кресла коротко. Сразу понял – ничего нового.
Он в меня изначально не верил. В меня, как в личность, в мои качества характера, в то, что у меня могут быть друзья, способные дать подсказку с Уровней. Плевать… На них на всех.
Ужин я жевала молча, размышляла о том, успею ли за спиртным. Лучше купить пива? Или сразу водки? Алкоголик с меня никудышный, но забыться хотелось. «Ничего, постучу Варьке в окно, если уже закроется». Удобно, что продавщица жила с продуктовым магазином по соседству.
«Коля» переключал каналы. Ему для удобства даже столик к креслу подвинули, салфетку поверх постелили, выделили царю и богу почетное место; недавно налаженное спутниковое ТВ вещало с помехами, но без перебоев.
Новости «Горе» не понравились – тык. Народные танцы тоже – тык. Мелодраму он пропустил, Спас ТВ тоже, остановился на местном канале о природе лишь потому, что принялся натыкать на вилку очередную зажаристую дольку.
Спокойный мужской голос ведущего за кадром вещал:
–…в нашем крае можно встретить целых пять редких видов медуницы, три из которых занесены в Красную книгу, а также уникальный подвид снежника синеголового. Бутоны его в период цветения опыляют пчелы. Вы только посмотрите, как кропотливо они собирают пыльцу…
В пропасть съезжать не хотелось. Думать о том, что знак на тряпке предназначался не мне – тоже. Это все равно, что приговорить себя к казни.
– Коленька, морса подлить?
«Коленька» кивнул. Тетя Нина налюбоваться им не могла – хорош внешне, не курит, не пьет. И взгляд на меня – куда смотришь? Ей было невдомек, почему «Коленька» меня ни грамма не интересовал.
–…заповедный парк Уюрский растянулся почти на двести километров с востока от горного кряжа. Весной растекается, расширяясь почти вдвое, река Улая, стекающая с ледника. Прекрасный обзорный вид открывается со смотровой площадки на вершине горы Куюр-Арыка, чей пик достигает трех тысяч сорока метров в высоту. Но еще выше пик Куюр-Улу. Его высота в четыре тысячи сто двадцать восемь метров застыла в вечной мерзлоте…
Я подавилась. Закашлялась. И выпустила из рук тарелку, с которой картошки раскатились до дальней стены; тетя Нина нахмурилась и уперла руки в бока – собирать, мол, сама будешь.
Я же смотрела круглыми глазами на «Николая».
– Я знаю, – выдавила сипло, после того как прокашлялась, – где Портал…
Тетка лишь хмыкнула.
«Колин» взгляд приобрел заинтересованный блеск.
(Royal & the Serpent – Underneath the Mask)
На крыльце мы сидели, когда стемнело.
И да, я проверила – других горных вершин с высотой в четыре тысячи сто двадцать восемь метров в округе не было. Как и вообще в России. Заповедник? Плохо, но пробраться можно.
– Если идешь со мной, то обеспечиваешь мне защиту, ясно?
С ним, конечно, было бы спокойней, чем отправляться в поход одной.
– Что это за место?
– Принадлежит местным поселенцам, уюрам. Народ они мирный, спокойный, в основном все фермеры.
«Идиотов везде хватает».
Мысли сидящего рядом мужчины можно было читать.
– Как далеко отсюда заповедник?
– Почти триста километров. Близко. Если с утра выдвинуться на автобусе, можно к обеду нанять проводника.
– А лед?
Да, лед – проблема.
– Возьмем в аренду «кошки». Или как они там называются?
– А если ты ошибаешься?
Я поджала губы:
– Если я ошибаюсь, ты ничего не теряешь. Посмотришь на местные красоты с высоты птичьего полета.
Но он был там, Портал, я была в этом уверена. Конечно же, безымянный Комиссионер дал мне высоту – четыре цифры, относящиеся к ближайшей вершине. Где еще прятать Проход, как ни там, куда экскурсии не водят? Придется постараться, чтобы найти кого-то из местных, кто проводит наверх, но деньги, когда они есть, воистину магическая вещь.
И этот вечер стал пахнуть Уровнями, пропитался далеким волшебным ветром. Мне будто заливали в опустевшие баки топливо, возвращали начищенное обмундирование, засыпали порох в ракеты.
– Только ты так и не ответил, идешь со мной или нет?
«Коля» молчал.
– Брать на тебя автобусный билет?
– Клава…
– Забудь про Клаву. Уже завтра ты можешь быть дома.
«Источник надежный?» – хотелось спросить моему соседу, но он уже спрашивал и получал ответ.
Мне чужое молчание теперь воспринималось легко. Совсем иначе перемигивались звезды – задорно, весело. Еще час назад небо наблюдало печальную Ингу, теперь же Инга сменила выражение лица на воодушевленное. Если не пойдет «Николай», доберусь в одиночку.
Я вдруг поняла, что его терзало, «Гору», – мысль: «А что, если я вернусь, и меня снова осудят? На этот раз дважды…»
Всякое, конечно, может случиться, но я предпочитала быть оптимистом.
– Зато пояснительную записку своей девушке успеешь отправить. В конце концов, твои друзья ведь не гарантировали, что вернутся за тобой?
На этот раз губы поджал «Коля».
И тишину он хранил так долго, что, думала, не дождусь ответа. Но он послышался:
– Бери два билета.
«Едем!»
Наконец-то начиналось настоящее приключение. Наверное, наиболее опасная его часть, но и самая восхитительная, называющаяся «действие».
– Жду тебя у себя утром. С пожитками.
– У меня их нет.
– Тогда со всем, что есть.
Хлопнув себя по коленке, я поднялась на ноги. Темно, магазин давно закрыт. Но когда ты счастлив, алкоголь не требуется – парадокс.
– До завтра, Гора!
– Что?
– Ну ты же имени своего не говоришь…
Пауза.
– Спокойной ночи!
За калитку я выходила вдохновленная и обновленная.
В моей жизни бездна неоднократно тестировала меня на выносливость, и никогда еще я не была так близка к внутреннему надлому, как этим вечером. Но все изменилось. Если бы «Коля» не взялся щелкать каналами, если бы остановился на каком-то другом, я бы, возможно, потратила месяцы или годы, ломая голову над «кодом». Но карты вдруг взяли и выпали лицевой стороной.
