Дети задумалась.
— Да, могла, — сказал Роджер.
— А я не знаю, вернее, не помню, — сказала Диана.
— Ясно, что нет, — сказал Снабби.
— Да-а, очень ценная информация... Ну, спасибо за помощь, — улыбнулся инспектор. — Это все, о чем я хотел вас спросить. Смотрите в оба, чтобы не пропустить, если что, «волосатого». Возможно, он смог бы рассказать кое-что интересное,
если бы мы его нашли.
Снабби, бросив многозначительный взгляд на дедушку Роберта, вышел из комнаты вместе с остальными.
Чудик припустил за ребятами, и Роджер остановился погладить его.
— Значит, ты знаешь, кто хозяин этой зеленой перчатки? Кто ее надевал, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, Чудик? А где вторая из этой пары? Сможешь ее найти? Ну, скажи нам хоть что-нибудь.
— Гав, гав! — отозвался Чудик, радуясь серьезному разговору, и возбужденно запрыгал вокруг Роджера.
— Странный все-таки этот «волосатый», да? — сказала Диана. — Что он мог там делать в тот день, если он и есть вор? Выбирал, какие бумаги поценнее, чтобы их украсть?
— Кто ж его знает! — вздохнул Роджер. — Это все сплошная неразбериха: «волосатый», зеленая перчатка, украденные чучела... И ответ на главный вопрос знает только Чудик!
Глава XXV
ПРЕРВАННЫЙ РАЗГОВОР
Роджер и Диана уже чувствовали себя нормально и сами предложили пойти узнать, поправился ли Барни после внезапной болезни. Им было о чем ему рассказать!
— Что ж, сходите, навестите его, — сказала миссис Линтон. — Прогулка в такое солнечное утро пойдет вам на пользу после вчерашних неприятностей. Только, прошу вас, будьте осторожнее с тем, что вы покупаете на ярмарке. А лучше вообще ничего съестного там не покупать, вы уже знаете, чем это может кончиться.
Они отправились на ярмарку вчетвером, включая ошалевшего от радости Чудика. Пес резво трусил впереди, тычась носом в каждую попадавшуюся по дороге кроличью нору.
Барни вполне оправился от болезни, хотя всю ночь промаялся и долго не мог заснуть. Когда же наконец заснул, то проспал до десяти утра. Сейчас он уже был на ногах и, насвистывая, производил генеральную уборку своей палатки.
— Сегодня суббота, — объяснил он. — В этот день у нас всегда больше народу, и мне хочется, чтобы все блестело, как новенькое. Эй, Миранда, оставь Чудика в покое. Если ты будешь таскать его за длинные уши, он будет таскать тебя за твой длинный хвост!
Но вот этого-то как раз Чудик и не смог бы сделать, потому что Миранда, к большой его досаде, уселась на верхушке круглой крыши палатки, пошевеливая хвостом, недосягаемым для собачьих зубов.
— Барни, ты видел сегодняшнюю газету? — с ходу спросил Роджер.
— Нет, — удивленно пожал плечами Барни. — А что случилось? Неужели ограбление? В замке? Эх, значит, мы упустили вора. Разболелись так некстати и не пошли следить...
— Тс-с-с! — предостерегающе приложила палец к губам Диана. — Нам надо столько тебе рассказать, Барни. Можешь ты на полчасика пойти с нами в какое-нибудь безопасное место, где никто нас не услышит?
— Могу, только сначала надо закончить уборку, мне тут еще минут на десять осталось, — сказал Барни, очень заинтересовавшись их новостями. — А вы пока пойдите пообщайтесь с шимпанзе. Они сегодня почему-то как в воду опущенные.
Это было правдой. Хели и Бели сидели рядом, обнявшись, с очень печальными лицами.
— Они случайно сосисок в тесте не ели? — спросил Снабби у Восты.
Но Воста и сам был не в духе и ответил не слишком любезно:
— Не глупи. Я бы никогда не дал им такой дряни. С ними все в порядке. Тоннер на них напустился, вот и все. Они не выносят, когда он орет.
— Я тоже, — сказал Роджер, прикрывая ладонями уши: неподалеку слышался громоподобный голос Тоннера.
Он распекал кого-то еще. Как выяснилось, Янг Ана. Тот прибежал с воплями, держась за голову.
— Врезал мне по уху ни за что, — пожаловался он и показал ребятам красное, уже начинающее распухать ухо. — Сказал, что я взял себе деньги за поездку на слонах, а я не брал. Но в следующий раз специально так и сделаю.
— Нет, что ты, не надо! — ужаснулась Диана,
— Почему это? Вот, посмотри, что он мне с ухом сделал, а за что? Раз так, ладно, я и правда возьму себе деньги, чтоб оправдать наказание. И тогда мы с ним будем квиты.
— С ним-то квиты, а с собой? Не делай ничего такого, Янг ан, а то потом будешь жалеть.
Янг Ан был другого мнения.
— Ну нет, я с ним посчитаюсь, — бормотал он, уходя.
Оставив раздраженного Восту и его опечаленных обезьян, которые по-прежнему сидели обнявшись, ребята пошли посмотреть, не готов ли Барни. Тот уже ждал их.
Они залезли в фургон, где Барни жил с еще одним парнем.
— Если говорить тихо, здесь никто нас не подслушает, — сказал Барни. — Ну, так что там, в газете? Что случилось?
Они показали Барни купленную по дороге газету. Стоило видеть его лицо, когда он прочел об этом странном ограблении.
— Чучела животных! Разве они ценные? — спросил он.
— Уж, во всяком случае, не те, — ответил Роджер. — Те, что мы видели в замке, побитые молью, плохо сделанные.
— Я видел их вчера ночью в саду замка — там, где их нашла утром полиция, — вставил Снабби.
Глаза Барни чуть не вывалились из орбит.
— Что?! Ты ходил туда вчера ночью следить? Один ходил? Ну ты и храбрец!
При этих словах Снабби раздулся от гордости. Он рассказал Барни о своем ночном похождении. Тот слушал с напряженным интересом.
— Барни, ты знаешь кого-нибудь, кто носит зеленые перчатки — такие маленькие, кожаные? — спросила Диана. — Это был человек, ловкий, как акробат. Он смог лезть по отвесной стене и перепрыгивать с подоконника на подоконник и все такое.
— Тоннер когда-нибудь ходит в зеленых перчатках? — шепотом спросил Снабби.
— Я его вообще никогда в перчатках не видел. Да и никто здесь, на ярмарке, перчаток не носит, — сказал Барни. — Его бы просто засмеяли!
— А есть среди вас какой-нибудь акробат с очень маленькими руками? — спросила Диана. — Или вообще хоть кто-нибудь?
Барни задумался.
— Ну, допустим, Воста, — произнес он наконец. — Он отличный акробат, хотя здесь выступает как дрессировщик обезьян. И у него маленькие руки, почти как у женщины.
— Воста! Неужели Воста?
— Эта фигура хоть чем-то напоминала Восту? — спросил Роджер у Снабби.
— Понимаешь, трудно сказать — было очень плохо видно. Но одно определенно: он двигался очень легко и уверенно, как будто всю жизнь только и делал, что лазал по вертикальным стенам.
