— Да, — улыбаюсь напряженно (наверное, моя улыбка сейчас похожа на кривую гримасу). — Вперед и с песней. Наведем немного шумихи в этом Авере.
Фора открывает дверь. Мы выходим под яркие солнечные лучи. Конюх, который все время стоял у дверей, ожидая богатых дам (то есть нас), аж раскрывает рот и удивленно замирает, как статуя Венеры Милосской. Я вызывающе ему подмигиваю и готовлюсь озвучить пылкий монолог. Пора рассказать этому миру все, что у меня накипело.
Фурор мы производим достаточный. Там, где проходит лошадь с обнаженной наездницей: мир замирает. Работа прекращает делаться, кушать готовиться, крестьяне уже никуда не спешат. Каждый превращается в соляной столб и смотрит только на меня, как на настоящую богиню, сошедшую с небес.
Один пьяный бедняга, вероятно подумав, что перепил, начинает протирать глаза и спрашивает у своего друга, видит ли он то же самое, что и он. А я сижу и улыбаюсь. Трясусь на коне, как немного грациозный мешок картофеля и гордо несу свои прелести. А че? Сколько можно прятать красоту за объемными платьями? Пора дать свободу природе.
Дойдя до центра поселка, Фора по команде останавливает лошадь и я произношу речь.
— Женщины, девушки, девочки. Обращаюсь к вам, чтобы вы услышали и поняли. Хватит терпеть издевательства мужчин. Хватит считать себя никем и ничем. Хватит превращаться в заводы, которые рожают детей и сидят дома. Вы все — уникальные личности. Вы — замечательные и невероятные. Вы умные. Талантливые. Особенные. Вы ничем не хуже мужчин и вы можете стать кем захотите и когда захотите. Знаю, что для вас эти слова дикие. Но также знаю, что в глубине души каждая из вас хочет перемен. Вы все понимаете, что нечестно не иметь прав. Несправедливо считать вас пустым местом. Поэтому пришла пора изменить это. Я вышла обнаженной, чтобы разбить стереотипы о том, что женщина должна выглядеть только так, как ей приказал мужчина. Я сделала это и не боюсь реакции или осуждения.
— Хорошие сиськи, — орет кто-то из толпы.
— Спасибо. У меня замечательные сиськи и я горжусь ими. Услышьте меня, женщины. Хватит сидеть дома. Хватит быть слугами и рабами мужчин. Выходите. Живите. Двигайтесь. Используйте эту реальность, и обязательно придет время, когда в Авере все женщины и мужчины будут иметь абсолютно равные права. Спасибо.
— Что она мелет?
— Мама родная!
— Голая баба... Ха-ха...
— Браво! Браво!!! Так им всем!
— Равные права у мужчин и женщин? Она сошла с ума.
— Невероятная речь. Девушка, вы молодец.
— Держите ее, покажем, кто в этом мире настоящая сила!
Толпа оживляется. Начинают раздаваться крики разного характера: кто-то поддерживает меня, а кто-то наоборот: осуждает. Чувствуя, что начинает пахнуть жареным и народ слишком взволнован, я говорю Форе, что пора убираться отсюда. Девушка мгновенно вылезает на лошадь впереди меня и посылает ее галопом...
Побег заканчивается успехом.
Я набиваю сотни синяков на пятой точке и не только. Принцесса получает желаемую прогулку на свежем воздухе. А женщины Авера находят для себя символ свободы. Я на это надеюсь. Возможно, с этого дня начнется освобождение женщин из-под гнета столетий... Вполне возможно, что это случится...
Глава 17. «Та, что голой ехала на лошади»
«Если хочешь остаться безнаказанной, никогда не делай ничего наполовину. Иди напролом и не останавливайся ни перед чем. Заставь всех думать, что всё, что ты делаешь, настолько невероятно, что в это просто невозможно поверить»
Роальд Даль
* * *
— Фурор. Переполох. Лихорадка. Движение той, что голой ехала на лошади, захватывает женщин, — Лирон читает вслух заголовок главной королевской газеты. — Ты хоть понимаешь, что натворила?
Я мою посуду и весело улыбаюсь.
— Ага... Я подарила надежду и продемонстрировала, что можно жить по-другому.
Мужчина все еще сердится. Вот уже, как три недели прошло после моего «обнаженного» приключения, а он никак не успокоится. И хуже всего, что на романтику ни намека. После того поцелуя, маг будто нарочно начал держать дистанцию. Вроде общается со мной, вроде более открытый и любезный, чем раньше, но все равно присутствует это «расстояние вытянутой руки» между нами.
— ЖИТЬ ПО-ДРУГОМУ? Ты только послушай, что происходит. Цитирую:
«Женщины покидают семьи. Они записываются в армии. Перестают надевать корсеты и платья, предпочитая удобные брюки и рубашки. Обрезают волосы. Бунтуют под стенами местных управлений, требуя, чтобы к власти допустили женщин. Девушки требуют, чтобы для них открыли и школы, в которых будут обучать не только шитью и кулинарии. Они хотят научиться читать, писать и ездить верхом. Недавно одна крестьянка с Мьютелева побила мужа за то, что он пьяным вернулся с работы. А также случился сумасшедший случай. Многодетная мать покинула семью и отправилась в путешествие, оставив записку со словами о том, что никогда не чувствовала себя счастливой и теперь она хочет пожить для себя »
Избила мужа! Поехала в путешествие. Перестают одевать платья! Хотят читать и писать, Катя! Но это же катастрофа. Если женщины будут образованными и умными, то они... Захватят мир.
— А что в этом плохого, я не понимаю? — вздыхаю, стерев с лица капли пота. — В моем мире царило равноправие, но к нему женщины шли веками. Поэтому очень круто, что Аверу хватило только одного громкого события, чтобы все изменилось.
— Изменения — это всегда плохо. Я слышал, что Мирак — в ярости. Если женщины не прекратят этот беспредел, то он всех просто убьет. Неужели ты хочешь быть причиной кровавой резни?
— Не хочу. Но я не хочу жить в мире, где женщина — это пустое место. Да и не вижу причин для волнений. Мирак еще получит за все. Он еще пожалеет обо всем содеянном.
Мои глаза вспыхивают адским пламенем и жаждой мести. Уже завтра состоится бал, где Глен должен назвать имя своей избранницы. Уже завтра я отправлюсь к Грозе, чтобы она наколдовала платье и вручила зелье, с помощью которого свершится правосудие. Раз и навсегда.
— Ты о чем? — подозрительно сужает глаза Лирон.
— Эм... Ни о чем. А че? Разве я что-то не так сказала? — сразу отворачиваюсь, чувствуя, что щеки вспыхивают румянцем.
Вот никогда не умела врать. Как только начинала придумывать небылицы, то краснела и путалась в словах, и бабушка с полуслова понимала, что Катя вешает лапшу на уши. Вот и сейчас: маг откладывает газету, поднимается и подходит к умывальнику, силой развернув меня к себе.
