— Лейра, что-то мне не нравится это все, — говорю, оглядываясь вокруг.
Лес вокруг двора становится еще более мрачным, густым и неприветливым... Бр...
— Я же говорила, что она опасна, но...
— Разберемся потом, — вмешивается в диалог богатырь. — Сейчас главное — это здоровье мага, а все остальное потом.
Спорить не имеет смысла, ведь я того же мнения. И как бы страшно ни было, но хуже всего — это потерять любимого. Поэтому идем прямо в логово зверя.
Олешка заходит первым, я за ним, Лейра за мной. Сразу в глаза бросается целая куча обглоданных костей, разбросанных на столе и огромная печь, в которой можно приготовить обед для великанов.
— Доброй ночи! — восклицает богатырь.
Первые секунды ничего не слышно. Мы делаем еще несколько шагов вперед и вдруг, где-то с левой стороны, раздается тяжелый хриплый кашель. Длится он минуту, а то и дольше... Я слышу, как клокочет и шумит в легких феи. Становится неуютно. Но все мы остаемся на месте и в конце видим, как где-то из темного угла, поднимается сухой высокий силуэт. К нам подходит шестая фея. Женщина выглядит, как творение фильма ужасов. Непропорционально длинные руки и ноги, причудливо вытянутое серое лицо, с кучей бородавок, крючковатым носом и потрескавшимися губами. Ее тело покрыто какими-то лохмотьями, а через их тонкую ткань я вижу, как торчат кости от ее чрезмерной худобы. Всемогущий Эйр, вот это должно нам как-то помочь?
— Кто вы такие?! — спрашивает низким гнусавым голосом шестая фея.
— Путешественники, — сразу нахожу нужные слова. — На нас напала химера. Нужна ваша помощь. Вы же можете как-то помочь?
Богатырь сбрасывает гору костей со стола и осторожно перекладывает туда тело Лирона. Ведьма медленно подходит, и причмокивая сухим пузырчатым языком, с жадным любопытством рассматривает изуродованную грудь мужчины...
— Да-с-с... Химерка, говорите. Интересно... Мм-м-м...
Она тянет свою длинную руку с черными когтями к его шее. Сразу хочется броситься вперед и остановить ее, но Лейра меня вовремя сдерживает, схватив за рукав.
— Не надо. Это его единственный шанс, — шепчет девушка.
Она права, но... Эта фея вызывает у меня стойкое отвращение и недоверие. Между тем она таки дотягивает палец к открытой ране, далее осторожно зачерпывает кровь, а затем быстрым резким движением запихивает его в свой рот, со вкусом причмокивая.
— Да-с-с... Мм-м-м... Яд скоро достигнет сердца и он умрет, — делает медицинское заключение старая уродина.
— И что дальше? Сделайте что-нибудь! Помогите ему!
В этот момент фея поворачивает голову на меня, а ее губы расплываются в длинной жуткой улыбке.
— Я, конечно, могу ему помочь... Да, однозначно могу. Вот только есть маленький нюанс, — ее хитрые глаза жадно осматривают нас от макушки и до пят.
— Какой нюанс? — спрашиваем мы в унисон с Олешкой.
— Маленький. Крохотный, — фея пальцами показывает расстояние где-то в сантиметр. — Вы должны что-то сделать взамен для меня. Какую-то услугу... Помощь за помощь.
Глядя в ее хитрые черные глаза понимаю, что эта услуга ни для кого добром не кончится. Эта женщина — сплошной кошмар. Очевидно, что она людоедка. И что бы она не попросила — это будет скорее всего смертельно опасно. Но жизнь Лирона убегает сквозь пальцы, поэтому у нас нет другого выбора.
— Делайте все, что надо. Мы вам поможем, — выговариваю слова с грузом на сердце.
Старуха чуть ли не подпрыгивает от восторга. Она радостно хлопает в ладоши. Еще раз на нас смотрит, а потом быстро бросается к шкафу с каким-то травами и баночками, и наконец начинает лечение...
Вот только на сердце мне не спокойно. Лейра вся дрожит от страха, Олешка тоже побледнел, и превратился в каменную неподвижную глыбу. Боюсь, что мы встряли в большую беду, хотя пока не понимаем какую...
Глава 10. «Маленькое одолжение»
«Веселые, остроумные люди — очень, по-моему, необходимые для жизни, нужнее серьезных и важных. Потому что серьезные и уважаемые только предписывают и покрикивают. А шутник скажет остроумное слово, и сразу легче работать людям, и работа спорится, когда среди людей веселый человек. А когда начальник веселый и умеет шутить, то вообще замечательно»
Всеволод Нестайко
* * *
Часы проходят за часами в тревоге и душевных терзаниях. Правильно ли мы сделали, что обратились к фее? Или даром затеяли эту поездку? Оправдан ли весь риск? Но ответов на вопросы ни у кого нет. Остается только строить теории, представлять альтернативное развитие событий, и волноваться. Куда же без этого.
Кажется, когда проходит целая вечность, а мы протаптываем вокруг хижины ведьмы километры тропинок, дверь скрипит и оттуда выходит хозяйка дома.
— Ну что там? — первой бросаюсь к фее, пытаясь узнать о состоянии здоровья мага.
— Жить будет, — говорит фея, смотря на меня черным взглядом. — Но ему нужен постельный режим и особый уход. Конечно, я обо всем позабочусь. Но... Чтобы получить своего друга назад, живым и здоровым, вам нужно выполнить для меня одну задачку.
Краем глаза вижу, как сжимаются от ярости кулаки Олешки. Кажется, что мы подошли к самому главному: тому, что нужно этой старухе от нас.
— Говорите, о чем идет речь. Попробуем его выполнить, — говорю решительно, хотя внутри чувствую себя маленькой несчастной Катей.
Так устала принимать сложные решения, заботиться о судьбе других людей. Хочу просто закрыть глаза и чтобы все вокруг само собой решилось, без моего участия в данном процессе. Но так не бывает. Проблемы не исчезают, если уже возникли. И надо переступить через собственные барьеры, взять себя в руки и работать в поте лица, чтобы достичь цели. По-другому никак.
— Значит, мне нужно, чтобы вы отправились в поселок Тироль, что находится в десяти километрах отсюда. Там нашли дочь пекаря и принесли ее сердце.
Договорив, ведьма улыбается своими жуткими кривыми зубами. Мое сердце падает в пятки от услышанного, а богатырь не выдерживает: он за считанные секунды оказывается возле феи и схватив ее за горло, прижимает к двери.
— Что ты себе надумала, ведьма! Мы не будем убивать невинную девушку!
Старуха совсем не боится грубой мужской силы. Она, как ни в чем не бывало, морщится и хрипло процеживает:
— Тогда Лирон останется здесь. Навсегда.
Далее шестая фея произносит какое-то заклинание на другом языке, из-за чего мощная волна ветра сбивает нас с ног, выбросив вон из ее двора. Сильно ударившись головой о ствол дерева я несколько минут ничего не понимаю. Мир вокруг превращается в море, во время шторма. В ушах звенит, перед глазами пестрят цвета. Хочется плакать от боли. Но страдания не длятся целую вечность. Потихоньку шторм утихает, а до ушей долетают последние слова старухи:
