Чувство вины неприятно кусает. Тарас сейчас в тюрьме, а я тут в ресторане с другим. Ему не следовало со мной связываться. Мне не следует о нем думать, иначе будет только хуже.
Владимир ищет глазами официанта.
Отец должен уже прийти с работы. Вероятно, они как раз успели обсудить мой побег вдоль и поперек.
— А мы можем еще посидеть? — говорю быстро и громко. — Я не хочу домой, — отвожу глаза в сторону.
— Домой мы не собираемся, Анж. По плану отрыв.
— О. Тогда хорошо.
Владимир, наконец, просит счет. А еще просит завернуть нам с собой в пакет бутылку красного французского вина, минералку и два бокала.
— Посчитайте, будто я их разбил, — говорит он официанту. Тот улыбается и кивает, увидев чаевые.
Я смеюсь, когда мы выходим из ресторана и идем к машине.
— Зачем же бокалы покупать? Можно было забежать в супермаркет за пластиковыми стаканчиками!
— Французское вино надо пить из бокалов, — учит он жизни. — А в ближайшем супермаркете, где продают пластиковые бокалы, сейчас километровая очередь на кассу, — добавляет следующую житейскую мудрость. — И мы не будем тратить на нее первое свидание.
И правда, почти шесть.
— Куда мы едем?
— Увидишь, — говорит он и садится в машину. Я прожила в Республике восемнадцать лет, он — недолго в детстве и последние три года. Но кажется, что ориентируется в разы лучше.
Мы едем на смотровую. Отсюда запускают фейерверк в праздники, в остальные дни гуляют влюбленные парочки. Проезжаем мимо парковки, поднимаемся на гору выше, игнорируем знак «Въезд запрещен». Останавливаемся у небольшой часовни. Кроме нас здесь никого нет. Может, еще слишком рано или же вечер понедельника мало кого вдохновляет на романтические порывы.
Владимир отстегивает ремень безопасности, вручает мне бокал. Из бардачка достает перочинный нож, в который встроен штопор.
Пара минут, и я смотрю на темно-красную жидкость в своем бокале. Себе он налил минералку.
Пара секунд, и мы чокаемся.
Пара вдохов, и… я делаю глоток. Потом еще один.
— Вкусно, — говорю, улыбнувшись.
— Расслабься, — слышу его голос. — Ты весь вечер напряжена.
— У меня были не самые лучшие два дня. Да и всё происходящее, — поднимаю глаза к потолку. Давай, Ликан, нажалуйся будущему мужу на то, что тебе придется выходить за него замуж. — Родственники давят. Я немного устала от постоянного контроля, — допиваю вино.
— Тогда тем более отпусти себя. Всем назло.
Одним глотком он осушает свой бокал. А потом тянется ко мне. Я замираю и закрываю глаза. Он совсем рядом. Всё к тому шло. Я понимаю это.
— Я тебя сейчас поцелую, — говорит он спокойно. Его лицо так близко, что я чувствую аромат его туалетной воды. — Один раз. Надеюсь, тебе понравится. Потому что потом мы это будем делать часто.
Кровь ударяет в лицо. Он так просто и легко об этом говорит! Владимир поднимает мои очки на лоб. Потом наклоняется и действительно целует. Меня. Накрывает мои губы своими и прижимается. Обхватывает мою нижнюю, чуть втягивает ее в себя, и я совершаю ответное движение. Целую его! Господи! Я делаю это.
У его поцелуя приятный вкус. Он меня будоражит.
Едва почувствовав ответ, Владимир начинает действовать активнее. Поцелуй становится глубже, я ощущаю влажное прикосновение языка. Потом еще одно и следом снова. Само собой получается, что я размыкаю губы и наши языки касаются друг друга.
Он меня ласкает. Уверенно, напористо. И я отвечаю, подстраиваюсь. Я крепко сжимаю бокал, а самой остро хочется схватиться за его плечи. Провести рукой по его затылку, запустить пальцы в короткие кудрявые волосы. И притянуть его к себе! Мне этого всего вдруг хочется. Сейчас. Вино, нервы или поцелуй… — всё вместе сводит с ума. Мое дыхание учащается.
В этот момент я отчетливо представляю себе дальнейшую жизнь. Если он будет обращаться со мной так же. Целовать так же. Если он будет…
Владимир отрывается от меня. Еще раз касается моих губ и отстраняется. Я распахиваю глаза и заглядываю в его карие. Он, конечно, тоже смотрит на меня. Быстро облизывает губы.
А потом говорит слова, от которых становится действительно жарко. Как в бане.
— Жаль, что свадьба только послезавтра, — окидывает меня взглядом.
Я улыбаюсь ему.
— Почему?
— Хочу тебя уже сейчас, — он внимательно смотрит на меня, словно считывает реакцию. — Но, боюсь, Гловач просто облезет, — смешок вырывается из его рта. Дымарский возвращается в свое кресло, поглаживает руль. Медленно, плавно. Я слежу за этим его движением.
Стискиваю колени сильнее, и мне от этого приятно. Почему он сказал, что поцелует меня только один раз?
— Жарко, — объявляю я.
— Подышим воздухом? — предлагает он. И мы выходим из машины.
Глава 13
Здесь, на горе, чуть холоднее, чем в городе, поэтому я обматываюсь шарфом, Владимир надевает пальто. Мы идем к широкому длинному балкону, увитому разноцветными ленточками. Я оставляю телефон в машине. Заметила, что на сотовый упало несколько сообщений, но решила их пока не читать.
— Красивый вид, — говорю я восхищенно, вцепляясь пальцами в перила.
— Сейчас еще огни зажгутся, будет здорово. Это красивое место, — отвечает мой спутник. Он останавливается совсем рядом, но пока не касается меня.
Наверное, он бывал здесь и раньше. С другими девушками. Не представляю, чтобы мужчина, тем более типажа Дымарского, захотел просто полюбоваться видом.
С другими девушками.
Очевидно, что вся сегодняшняя программа рассчитана исключительно на меня. Как он заметил сам, он плохо меня знает. Поэтому выбирает нейтральные варианты. Никакого там картинга или квеста. Ничего, что могло бы чуть больше рассказать о нем.
Ловлю себя на мысли, что он начинает мне нравиться. Я не хочу, чтобы вечер заканчивался.
— Не против? — он достает пачку сигарет и показывает мне.
— Нет, кури, конечно, — я вновь смотрю вдаль на город. Слышу, как он вынимает сигарету, зажигалка чиркает. Улавливаю запах дыма.
— Я тебя пугаю? — спрашивает он.
Пожимаю плечами. Между нами около метра, за нашими спинами лесной массив, впереди обрыв.
— Меня пугают все незнакомые мужчины. Плохо знакомые, — поправляюсь. — Это ведь наше первое свидание.
— Это правильно, — соглашается он. — Уродов всяких много. Но меня ты не бойся, я не собираюсь обижать тебя или что-то в этом роде, — говорит спокойно. Без особой теплоты или нежности, но и без раздражения. Скорее равнодушно.
Словно не целовал меня минуту назад. Возможно, ему не понравилось?
