– Барби, глаза! Они и есть его сила! Ослепи его! – приказал мне Скофич.
Ослепить? Но ... как? Осколок! Я запустила руку в карман, сжимая в ладони последний кусочек Истинного зеркала. Частичку, не искаженную чудовищным ритуалом.
– Варя, осколки – обманка. Зеркало – это ты! – громко крикнул Артур.
Я – зеркало? Звучит бредово. Но раз так думает Артур... только как мне-зеркалу ослепить Бездну?! Ладно, попробую!
Я выставила перед собой подарок Земфиры и сказала:
– Нет, демон. Это ты посмотри на меня!
Вокруг меня соткался коридор из зеркальных осколков, усиливая сияние яркой звезды Матеуса и его световых копий, кромсающих тело Владыки. Лохмотья пытались воссоединиться, но тут же сгорали в прах под черным огнем драконов. И олицетворение Бездны дрогнуло! Застонало, сворачивая и поджимая щупальца.
Пытаясь найти силы, оно сгребло и сожрало мертвые тела Ясмары и двух драконов-предателей, но и это не помогло ему удержаться. Владыка съеживался, как воздушный шар, пока не втянулся туда, откуда выполз. Расщелина сжималась, зарастала…
Матеус исчезал вместе с ней. Когда погасла ослепительная звезда его магии, Скофича уже не было. Сгорел дотла. Только пара сверкающих лебединых перышек таяло на месте заросшей расщелины.
Гений, один из самых сильных магов, потративший всю свою жизнь, чтобы доказать свою нужность прежде всего себе, хотя бы закончил её достойно. И всё же … я не стану жалеть о безумце.
Владыка ушел, забрав всех своих помощников. “Бездна коварна, еще никому не удавалось вырваться из её сетей!”. Как же права была запутавшаяся в ее сетях Ясмара.
Мы … победили! Почти.
– Это мой тебе подарок, глупый мальчишшшшка, – услышали мы жуткий шепот.
Последний толстый тентакль внезапно выстрелил, рванул к Мирене, пронзил грудь девушки, и растворился.
– Нет! – заорал Сарвен.
Грохот, сопровождавший короткий бой, затих.
Я бросилась к флари. Как же так… почему? Мирена! Она ведь никому в жизни не делала ничего плохого?! Такая живая, такая искренняя! Сквозь слезы я увидела, как Сарвен прижал к груди её бездыханное тело. Я оступилась, Артур поймал меня и обнял.
Король Рамез подошел к Сарвену и положил руку ему на плечо.
– Отпусти её.
– Нет, – полудемон сцепил челюсти.
– Отпусти, мальчик. Она не просто флари, она феникс, созданный из первоначального живого огня. Так же как и мы, драконы.
– Не бойся, друг, – улыбнулся Сарвену Артур. – Король Даэрта не просто так носит свою корону.
– Мне нужен камень, – Рамез протянул брату руку, и тот снял ту самую подвеску, украденную когда-то в темной подворотне моей вороной.
Король Даэрта вложил её Мирене в ладонь и сжал её пальцы.
– Тот самый … последний камень… – выдохнул Сарвен. – Неужели?
– Демоны с ним, с камнем, – печально улыбнулся Рамез. – Из-за него я окончательно потерял сына, так, может быть, хотя бы его другу смогу помочь.
И полудемон поверил. Аккуратно положил любимую на каменный пол и только кулаки сжал, когда черное королевское пламя оставило от неё один лишь пепел.
Мы смотрели на прах, боясь дышать. Но чудо не торопилось приходить… Сарвен рухнул на колени и закрыл глаза, у меня по щекам снова побежали слезы. Артур тяжело вздохнул. Только по лицу Рамеза, удивительно похожему сейчас на младшего брата, ничего не было ясно.
– Мирка, давай уже, возрождайся, парни психуют! – шмыгнула носом Исолиана.
Не знаю, что именно сработало, но горстка пепла вспыхнула, и из неё соткался сияющий птенчик.
– Издержки перерождения огненных существ, – развел руками Рамез. – Придется подождать, пока магии будет достаточно для обратного оборота.
– Ничего, я подожду, – счастливо улыбнулся Сарвен, усаживая птенца себе за пазуху. – Спасибо, ваше величество, – склонил он голову перед королем Даэрта.
Рамез только кивнул. Слова были не нужны.
– А где леди Фелиция? – осмотрелась я по сторонам.
Кроме нас никто не уцелел, даже пустого места не осталось. Вокруг была лишь разруха, клубы дыма и горстки тающего черного праха.
– Сбежала, потом разберемся с ней, – отмахнулся Артур.
– Я отдала ей кольцо … – созналась я и сжалась, вряд ли меня похвалят за такое расточительство.
– Ничего страшного, сделаю тебе другое, – удивил меня мессир.
– А что касается поимки леди, то защита Даргенов от самих Даргенов не защищает, – подмигнул брату Рамез.
Что-то ярко сверкнуло чуть в стороне, но никто как будто не заметил сияния. Я повернула голову и увидела источник света. До того склеенные в гигантской раме осколки ничего не отражали, но сейчас пришли в движение. Словно живые, они поползли, складываясь заново в единое полотнище, светящееся золотым отблеском. А за золотистым стеклом, виднелись заснеженные горы. Альпы.
Я осторожно высвободилась из рук дракона и шагнула к зеркалу. Чем ближе я к нему подходила, тем реальнее становилось отражение. Я видела лыжные трассы на склоне и муравьиные цепочки лыжников. Я чувствовала, как свежий морозный ветер шевелит мои волосы и прибивает к ногам длинную юбку платья. Я протянула руку и не встретила сопротивления твердого стекла. Поверхность, слегка пружиня, пропустила кисть руки…
– Варя… – глухо окликнул меня Артур. – Просто знай, что я люблю тебя.
Я замерла. Один шаг. Всего один шаг, и я дома, в родном мире…
Зеркало покрылось рябью, выталкивая мою ладонь. Артур подошел ко мне и, встав за моей спиной, направил в угасающее зеркало поток силы. Снова в нем открылся вид на знакомые горы. Снова ладонь вошла в серую гладь. Один шаг…
Но если я уйду, смогу ли вернуться?
– И я люблю тебя, Артур, – ответила ему я, медленно забирая руку.
Дракон выдохнул и обнял меня за плечи, а я услышала чей-то смех и скрип снега. Мимо меня, совершенно не замечая, проскользил, быстро отталкиваясь палками, хохочущий высокий и стройный парнишка лет пятнадцати.
За ним, гораздо медленнее, ехал мужчина. Он остановился, снял горнолыжные очки и стянул с головы шапку, утирая лоб. Совсем седой… и на лице морщины.
Папа...
– Ромка! Рома! – окликнул он мальчишку до боли в сердце знакомым голосом.
Сколько же лет прошло в моём мире? Или … уже не моём.
– Роман Игоревич Крапивин! – снова позвал отец. – Вот скажи мне, почему Андорра? Лучше б на Мальдивы рванули, загорать! Ты же знаешь, мама лыжи даже в молодости не любила, а я ведь её неоднократно звал. Всякий раз отказывалась. Так ведь и не съездили. Ладно, теперь ты меня догоняй, я поехал!
– Давай, папа! Покажи класс! – парень в сине-белом комбинезоне, заливаясь смехом, развернулся, взметнув облако искрящегося снега, стащил с лица очки … и замер, встретившись со мной взглядом.
