Когда Альтар говорил об императоре — в его голосе скользнуло что-то такое, едва уловимое. Быстрая вспышка. Он хорошо владел собой, как и большинство ринай, но я успела отметить для себя, что-то кольнуло. Словно что-то глубоко личное… Ненависть? Личные счеты? Он потерял кого-то из близких во время войны?
— Ваша очередь, леди Тиаль.
Попробовать потянуть за эту ниточку? Только осторожно, не в лоб.
— Скажите, Альтар, сколько лет вам было, когда закончилась война?
В его лице что-то дрогнуло, едва уловимо. И снова дружеская, располагающая улыбка, почти расслабленная.
— Хотите спросить, участвовал ли я в войне? Нет, леди Тиаль, мой народ держался в стороне от этого.
— Нет, — сказала я. — Хотела спросить именно то, что спросила. Сколько вам было лет? Совсем недавно я была уверена, что дикие ринай — это сказки, вас не существует. Если бы кто-то из вас принимал участие в войне, о вас бы знали.
— О нас знают, — он небрежно пожал плечами. — Тхайские моряки отлично знают о нас. Но Сайторину выгоднее считать, что нас не существует. Да, если ты не можешь с чем-то справиться, просто закрой на это глаза, — он усмехнулся. — До сих пор мы не мешали Сайторину верить, что нас нет.
Да они же собираются воевать против всех! Они не друзья.
И я, дочь одного из самых сильных и влиятельных лордов Сайторина, — всего лишь заложница. На что будет готов мой отец, чтобы вернуть меня?
Но он не ответил.
— Так сколько вам лет?
Он улыбнулся шире.
— Вы удивительно настойчивы. Во время битвы под Хортой мне было двадцать четыре. Это что-нибудь скажет вам?
Не знаю. Наверно, нет. Легкое разочарование скользнуло… Или я просто не знаю чего-то важного. Я прямо кожей чувствовала, что не все так просто, но не понимала. Нужен ключ…
— Тогда моя очередь, леди Тиаль. Вы говорили, что Эйх Кавьяр спас вам жизнь. Можете рассказать об этом?
Он даже немного пододвинулся ближе. Мы переходим к главному?
Возможно, это и мне поможет понять…
— Во время штурма Ойта, нашего замка. Мне было десять лет. Он сам был мальчишкой, пришел вместе с лордом Энаром. Пока войско пыталось прорваться в ворота, мой отец сражался на стенах, вместе со своими людьми… Кавьяр и еще несколько человек пробрались через тайных ход… не знаю, кто показал им… Но они ворвались к нам, захватили в плен меня, требовали от моей матери, чтобы Ойт сложил оружие, чтобы она передала это моему отцу и убедила его. Иначе убьют меня. Но моя мать отказалась.
Где-то тут у меня невольно дрогнул голос, всегда очень тяжело вспоминать об этом. Я понимаю все причины, понимаю, что мама вовсе не желала моей смерти, она сделала это, надеясь, что потом сможет помочь мне… Но больно все равно.
Альтар внимательно слушал.
— Вас приказали убить?
— Да, — мне пришлось сделать усилие, чтобы говорить дальше. — Они приказали Кавьяру меня убить. Но он не подчинился. Он отдал мне кольцо, чтобы защитить, он закрыл меня собой, когда ударили по нам.
Вдох-выдох… это всегда было сложной темой. Настолько, что долгие годы я отказывалась помнить как все было.
— То есть, он не подчинился приказу? — это был даже не вопрос, не удивление, Альтар и сам знал. Он хотел обратить мое внимание на что-то. — Вы же понимаете, леди Тиаль, что неподчинение во время боя расценивается тхаями как предательство? А предательство карается смертью. И, тем не менее, он не просто сохранил жизнь, пусть и такую. Совершив предательство, какой-то мальчишка, тем не менее, смог стать приближенным императора. Это не кажется вам странным?
Пожалуй, но… это было так давно. Да и что я знаю, об обычаях Тхариса?
— Что вы хотите этим сказать?
— А вы знаете, что это за кольцо, леди Тиаль? Вы столько лет носили его.
Что-то ведь совсем рядом… я чувствовала, но пока не могла нащупать. Что-то очень важное.
— Это тхайское кольцо, очень сильная, пассивная защита…
— Нет. То есть, вы все говорите правильно, но я хотел знать не это. Что изображено на кольце?
Я носила его столько лет…
— Дракон, — сказала я. — Тхайский дракон.
— И вы не понимаете? — Альтар засмеялся так, словно я сказала какую-то глупость, словно я наивная девочка, настолько наивная, что это смешно.
Я носила это кольцо, отец велел не снимать его, сказал, что лучше сохранить. Я знала, что это очень сильный артефакт. Безумно дорогой. Важный. Я честно не задумывалась, как такая вещь могла оказаться у мальчишки, сироты, сына мелкого лорда… Мало ли, его отца наградили когда-то за службу… Но сейчас…
— Это символ императорского дома, леди Тиаль. Не в официальном геральдическом варианте, но тем не менее.
— Вы хотите сказать…
У меня прямо мысли разбегались. Сейчас я, пожалуй, готова поверить во что угодно, вплоть до того, что Кавьяр и есть император.
— Я хочу сказать, что он бастард Ксаро, — сказал Альтар, — и брат нынешнего императора. Ксаро отличался любвеобильностью, у него было множество сыновей… но законный только один. Я хочу сказать, Тиаль, вы сами не представляете для ринай никакой ценности. Можете пригодиться, но… Когда напали на ваш корабль, охотились не за вами, а за ним. Как только вы перестанете быть нужной, вас легко убьют.
19.
Белая буря
Кавьяр уже был там.
Когда меня привели, он стоял, привязанный к столбу за локти, посреди пустой площади. Голый, только стальной ошейник, заглушающий магию.
Он судорожно пытался дышать, но легкие, давно отвыкшие от такого, едва справлялись, с хрипом, с кашлем. Стоять он тоже почти не мог, упал бы, если бы не веревки, держащие его. Пытался справиться.
Живой.
Бледный, с разбитой в кровь губой, разбитым носом, совершенно лысый, худой, но живой совершенно точно. Старое ринайское заклинание моей матери еще было на нем, но его сильно остановили на руке, чтобы не шло дальше. Думаю, сейчас оно причиняло сильную боль, но Кавьяру и так непросто.
И все же, он жив. То оставшееся можно легко снять.
Красные пятна бледных щеках… он почти задыхается, ему нужно прийти в себя.
И все же, старые раны, давно заросшие камнем — сейчас превратились в розоватые шрамы, никак не угрожающие жизни. Кто-то постарался, чтобы Кавьяр, по крайней мере, не умер сразу, кто-то сделал это основательно. Значит, он еще нужен. Зачем тратить столько сил, если его все равно хотят убить?
Едва увидев меня, Кавьяр дернулся, рванулся, словно надеясь освободиться. Зашипел сквозь зубы.
— Не дергайся, — сказал Гхаро. — Если будешь вести себя правильно, она не пострадает.
