Нет, не верю. Очень уж топорно.
— Мартин?
Люси положила руку мне на плечо.
— Мы закончили, — сказал я и встал.
— Похоже, ты спокоен, несмотря на такое известие. — Дидрик тоже встал.
Он как бы сухо подвел итог.
— А что именно я узнал? Что убит человек, с которым я пару раз встречался. Что свидетель видел, как его сбила машина, похожая на мою. Чертовски неприятно. Но на сей раз все очень просто.
— То есть?
Я не мог понять, радуется Дидрик или тревожится.
— Потому что на сей раз, Дидрик, ты задаешь не те вопросы.
Он скрестил руки на груди, ожидая продолжения.
— Ты спросил, где я был позапрошлой ночью. Но забыл спросить, где был “порше”.
Говорят, у людей отвисает челюсть. Как ни смешно, но так оно и есть. Вопрос лишь в том, почему она отвисла у Дидрика. Он что же, был совершенно уверен в моей вине? В таком случае почему не взял меня под стражу?
— Рассказывай, — коротко бросил он.
— Машина в сервисе, — сказал я. — Белла уронила на пол апельсин. Он закатился под педаль тормоза. И когда я стал тормозить, все там перепачкал. Два дня назад я отогнал “порше” в сервис, чтобы его почистили, и пока не знаю, когда получу машину обратно. Честно говоря, мне не к спеху. Ночью она стоит под замком — в помещении мастерской. Позвони и проверь. У меня не было возможности забрать ее на момент убийства. Да и вообще, если хочешь знать.
Я не мог не насладиться триумфом. Наконец-то хоть какая-то удача.
— Можете позвонить, когда захотите подробно поговорить о Мартиновом “порше” и его причастности к убийствам, — сказала Люси. — Поскольку теперь совершенно очевидно, что, как мы и говорили с самого начала, кто-то другой пытается подставить Мартина под все эти преступления.
Дидрик опустил глаза, уставился в свой блокнот.
— Возможно, мы действительно придем к выводу, что Мартинов автомобиль не имеет касательства к последнему убийству, — сказал он.
— Еще бы, — сказала Люси.
Дидрик резко сглотнул и не ответил. Нервы у него тоже были на пределе. Меня это порадовало.
— Ваш преступник начинает небрежничать, — сказал я. — Первые убийства, то бишь двойное убийство, были осуществлены по четкому плану. А вот позавчерашней ночью нет. Он или она, вероятно, думали, что достаточно угнать первый попавшийся “порше”.
Я говорил чертовски самоуверенно, но, по правде, был смертельно напуган. Ведь существовал крохотный риск, что последнее убийство действительно совершено на моем “порше”. Что убийца каким-то образом выкрал его из сервиса. Вопрос в том, что́ это будет означать касательно уверенности полиции в моей вине.
— Как я уже сказала, звоните, — обронила Люси.
Мы вышли из кабинета. Дидрик проводил нас до главного входа.
— Вот еще что, — сказал он, когда мы подошли к двери-вертушке.
Я кивнул.
— Тебе знаком некий Борис Миканович?
Не знаю, откуда во мне взялся такой самоконтроль, но, к собственному удивлению, я и бровью не повел. Как реагировала Люси, я заметить не успел.
— Нет, — сказал я. — А что?
Дидрик покачал головой.
— Забудь, так, пришло в голову.
У меня есть альтернатива. Можно на этом закончить и уйти. А можно остаться и потолковать. Я выбрал второе. Поскольку хотел выяснить, почему Дидрик спросил про мафиозного босса, с которым я в последнее время так сблизился.
— Ну, довольно вопросов, которыми ты сыплешь несколько спонтанно, — сказал я. — Кто этот Борис и почему ты о нем упомянул?
Дидрик вроде как колебался, но недолго.
— Его имя всплыло в расследовании убийства деда и бабушки Беллы, — сказал он.
Мне показалось, что вот сейчас меня хватит инфаркт. Пальцы и руки онемели, грудь так сдавило, словно на нее уселся слон.
— А кто он? — спросила Люси.
Хорошо, она тоже в игре. И действует хладнокровнее меня.
— Мафиозный босс, — ответил Дидрик. — Из крупных.
— И ты думаешь, я с ним знаком? Невысокого же ты мнения обо мне.
Дидрик наклонил голову набок.
— Я не уверен, что ты заслуживаешь высокого мнения, Мартин.
Это уж чересчур, с меня хватит.
— Спасибо. — Я шагнул к вертящейся двери.
— И тебе спасибо, — сказал Дидрик.
— Привет Ребекке.
Не знаю, почему я так сказал. Может, хотел напомнить, что когда-то мы были знакомы. Я не видел жену Дидрика несколько лет. А Дидрик не из тех, кто любит распространяться о своей семье. Хотя нет, когда они с Ребеккой усыновили своего единственного ребенка, он рассказывал так много и так подробно, что я едва не уснул.
Дидрик не ответил, и я бросил взгляд через плечо. Он замер как громом пораженный.
Я остановился, судорожно копаясь в памяти. Они разошлись? Или хуже того — она умерла?
— В чем дело? Я не хотел быть бестактным.
Тут Дидрик вроде как снова ожил.
— Ничего страшного, — сказал он. — Я передам.
Он отвернулся, собираясь уходить. А потом словно бы вспомнил, что забыл о чем-то спросить или рассказать.
— Кстати, — сказал он. — Элиас Кром.
— Да?
— Он не умер.
Мы с Люси сперва переглянулись, потом уставились на Дидрика.
— Но ты же…
— Нет. Это ты так сказал. Я спросил про Элиаса не потому, что его сбила машина, а потому, что вчера по телефону ты назвал его имя.
Мысли в голове мчались как ракеты.
— Так кто же в таком случае убит? — спросила Люси.
Лицо Дидрика приняло какое-то странное выражение.
— Фредрик Уландер. Журналист. По всей видимости, он работал над чем-то секретным.
Клянусь, я словно оказался в свободном падении. Фредрик Уландер мертв. Если не считать Люси и Бориса, единственный человек, которому я доверил всю свою историю.
— Ты что-то побледнел, — сказал Дидрик. — Откуда ты его знаешь?
Тут врать было незачем:
— Мы когда-то учились на одном курсе.
— Не знал, что ты учился на журналистике.
— А я и не учился. Это он учился на юридическом. Но только два семестра.
Дидрик кивнул.
— Не знаешь, случайно, какими секретами он занимался?
— Нет, — ответил я, коротко и решительно.
— Ладно, — сказал Дидрик. — Тогда будем разбираться сами.
