— О’кей, — сказал я, просто чтобы не молчать.
Сам бы я до такого нипочем не додумался. Глупо, конечно, с моей стороны. Чего уж лучше, если взлом выглядит как дело рук наркомана.
— По естественным причинам я, напротив, не хотела оставлять следы, которые могут меня выдать, — продолжала Мария. — И это, скорее всего, вызовет у полиции подозрения. Ну, что человек, совершивший топорный взлом, постарался не оставить отпечатков пальцев, волос или еще какой-нибудь чепухи.
Она пожала плечами, и я молча кивнул, показывая, что слежу за ее мыслью.
— Вот такие дела, — сказала она. — Я сделала все, что могла, и в целом все прошло благополучно. Если бы не чертовски неприятный сюрприз, который ждал в гостиной.
Я инстинктивно заерзал на стуле.
— О’кей?
Она наклонилась вперед. Клянусь, я мог пересчитать все веснушки у нее на носу.
— Не о’кей, Мартин. Совсем не о’кей.
Я развел руками, неуместно широко.
— Да скажите же, что пошло не так, черт возьми!
Мария последний раз взяла в руки мобильник. И поднесла его чуть не вплотную к моему лицу.
— Знаете его?
Я машинально отпрянул, подальше от мобильника. Потому что на дисплее было бледное лицо Элиаса Крома. Прямо поперек шеи тянулся длинный надрез, красный, широко разверстый прямо на камеру.
Элиас был мертв.
Я вдруг почувствовал себя необычайно одиноким.
И в голове родилась новая мысль: если все, с кем я встречался и сотрудничал, умерли оттого, что слишком много знали, то почему я сам до сих пор жив?
Чего еще я пока не понял?
Часть IV
“Не волос”
РАСШИФРОВКА ИНТЕРВЬЮ С МАРТИНОМ БЕННЕРОМ (М. Б.)
ИНТЕРВЬЮЕР: КАРЕН ВИКИНГ (К. В.), независимая журналистка
Стокгольм
К. В.: Еще один покойник.
М. Б.: Да.
К. В.: Боже милостивый. Сколько же их?
М. Б.: Смотря как считать.
К. В.: Мертвый Элиас в доме Ракель. Какие выводы вы сделали?
М. Б.: По сути, я не знал, какие выводы можно или нужно сделать, кроме совершенно очевидного: Ракель — ключ ко всему происходящему. Я совершенно растерялся. Элиас когда-то знал Ракель. Может, пришел к ней, надеясь на защиту, а угодил прямо в лапы палача? Я не знал.
(Молчание.)
К. В.: Ваш разговор с давним техасским шефом.
М. Б.: Да?
К. В.: Он что-то вам дал? Что вы предприняли дальше?
М. Б.: Разом случилось черт-те сколько всего. Пришлось разбираться по очереди.
К. В.: И что вы поставили на первое место?
М. Б.: Я снова и снова слышал, что все дело в Мио. Что, стоит мне его отыскать, и жизнь наладится. Однако я все больше в этом сомневался. Для кого, собственно, наладится? Вряд ли для Мио. Где бы он ни находился.
К. В.: У Ракель?
М. Б.: Возможно, но где же в таком случае? Я считал совершенно неправдоподобным, что за всем происходящим стоит она одна. После обыска в ее доме я убедился, что Мио где-то в другом месте.
К. В.: С Ракель?
М. Б.: Да с кем угодно из замешанных в эту историю.
(Молчание.)
К. В.: Тогда вернемся к Элиасу, которому перерезали горло.
М. Б.: Чрезвычайно интересный вопрос.
К. В.: Почему?
М. Б.: Потому что он исчез.
К. В.: Исчез? Да ведь уже исчез.
М. Б.: Представьте себе. Снова исчез.
23
Четверг
— Что будем делать? — спросила Люси, когда я рассказал про Элиаса.
— Ничего.
— В полицию не будем звонить?
— А что мы скажем? Что нанятый мною взломщик обнаружил труп?
Она замолчала. Потом мы выпили вина и легли в постель.
— Что он делал дома у Ракель? — спросила Люси, когда мы погасили свет.
— Не знаю.
— Они ведь знали друг друга.
— Хм. Знали. Правда, очень давно.
— Думаешь, она его убила?
— Я мог бы крикнуть “Разумеется!”, но нутром чую, это не так.
— Понимаю. Неприятно сознавать, что спал со смертельно опасной особой.
Этим вечером я оставил последнее слово за Люси. Она заслужила. Я расслабился и уснул поистине как Спящая Красавица. Почему — объяснить не могу. Наверно, попросту от усталости. Или от шока. Или от облегчения, которое испытывал оттого, что наконец рассказал — Люси, — что случилось в Техасе. Одному Богу (и, возможно, Дьяволу) известно, как мне хотелось покопаться в тех сведениях, что сообщила девушка Бобби. Но — нельзя. Ведь я поставлю под удар жизнь Беллы и Люси, а вероятно, и свою собственную. К тому же существовала другая реальность, требовавшая моего безраздельного внимания. Та, где люди, с которыми я встречался, появлялись в пустых домах с перерезанным горлом.
Спал я так крепко, что даже не слышал, как Белла проснулась среди ночи и расплакалась. Люси утром мне рассказала.
— Но она быстро успокоилась. И опять уснула.
Как бы я справился со всем тогда, без Люси? Я думал о том, что́ осознал, когда мы ездили в Техас: Люси хочет детей. В моей жизни тогда не было места для этой мысли. Я был целиком и полностью занят сохранением жизни своего унаследованного ребенка.
За завтраком я просмотрел онлайн, что пишут в газетах. Ни слова о том, что в Сольне нашли труп мужчины с перерезанным горлом. Люси читала, заглядывая мне через плечо.
— Наверно, она еще не приходила домой и не нашла его, — шепнула она мне в ухо.
Будто само собой разумеется, что Ракель непричастна к убийству.
Мы искоса глянули на Беллу. Она кормила куклу кашей и нас не слышала.
Я покачал головой.
Хватит нам препираться. Ясно ведь, Элиас не случайно находился именно у нее. Мысль чертовски неприятная, но тем не менее чистая правда.
Люси отвезла Беллу в детский сад. Я на велосипеде поехал в контору. Еще раз сосредоточенно проштудировал онлайн все газеты. По-прежнему ни словечка. Тревога во мне усиливалась. Труп обнаружат — это лишь вопрос времени. И полиция немедля начнет искать подозреваемых в убийстве.
Пойми, ты спал с убийцей, шептал в голове призрачный голос.
Повесят ли это убийство на меня — вот в чем вопрос. Снова.
