Люси все еще сомневалась:
— Не знаю, что и сказать. Слишком притянуто за уши.
Тут я хватил кулаком по стене — Люси и Белла аж подпрыгнули.
— Притянуто за уши? Детка, прости, ты в своем уме? Вся эта история притянута за уши. Это ее основа. Но все должно — должно! — быть взаимосвязано. И на самом деле взаимосвязано. Я встретил Ракель в тот вечер, когда был вместе с Дидриком. А он — отец Себбе. Что еще тебе надо?
— Стало быть, ты тоже веришь, что Дидрик бьет сына? И поэтому Ребекка уехала в Данию?
Я покачал головой:
— Нет. Нет. Нет.
Но в целом я испытывал облегчение. Наконец хоть какой-то порядок в обрывках следов, по которым я шел.
Белла подошла к Люси, обняла ее за талию. Когда она успела так вырасти?
Люси погладила девочку по голове.
— Все наверняка можно распутать очень просто, — сказала она. — Завтра позвоним в детский сад. Или спросим у кого-нибудь, кто знает.
Герман Нильсон. Мне снова пришло на ум это имя. Он, как никто, знал все, что нам необходимо. Возможно, сам того не понимая, но это роли не играет.
— Завтра я навещу Нильсона, — сказал я.
— Мартин, ты чертовски рискуешь.
— Ну и пусть. Должно же все это когда-нибудь кончиться.
— Понятно. Но, может, Сюзанна рассказывала что-нибудь еще про мальчонку, которого зовут Себбе? Например, как фамилия его родителей?
— Она не знала их фамилии.
Люси вздохнула.
— Много нас таких, кто не знает, что должен бы знать, — сказала она. — Ты вот даже не знал, что Дидрик переехал в Данию.
Тут я опять чуть не рассмеялся.
— Мы с ним о таких вещах не говорим.
Почему я опять должен оправдываться?
Я подмигнул Белле.
— Себбе с собачкой. Ав-ав.
Люси улыбнулась, но Белла осталась серьезна.
— Он был противный, — прошептала она. — Мальчишка с собачкой был противный.
29
Кажется, этому дню не будет конца. Я отправился в путь, чтобы одарить Вольфганга толикой безопасности. Как и уговорились, встретились мы у Королевского Поворота, и я был довольно-таки уверен, что за мной нет хвоста.
— Ключи от вашей квартиры, — сказал я на прощание. — Можете дать их мне?
— На что они вам? — спросил Вольфганг.
— Хочу позаботиться о вашем компьютере.
Про себя я добавил: пока кто-нибудь другой им не занялся.
Кто-нибудь другой. Из полиции? Стаффан? Дидрик? Оба?
Вольфганг молча протянул мне ключи. За несколько часов со времени нашей последней встречи он словно постарел на годы. А как держится — выше похвал. Он тоже взял машину напрокат. На мой вопрос, куда он поедет, Вольфганг ответил, что в свой летний домик неподалеку от Стрёмстада
[7]. Дальняя дорога для пожилого человека, да еще и поздно вечером. Вдобавок мне было не по душе, что он собирается в свой летний домик. Ведь именно туда возможные преследователи двинут первым делом. Я так ему и сказал.
— Куда же мне ехать? — заволновался Вольфганг.
Хороший вопрос, но хорошего ответа у меня не было.
— У вас нет родственника, к которому можно нагрянуть в гости? Или друга? Друг лучше, его труднее выследить.
Вольфганг задумался, правда, с растерянным видом. Но потом несколько воспрянул:
— Мой бывший зять. Вообще-то я не видел его больше пяти лет, но он постоянно шлет поздравительные открытки, на Рождество и на Пасху. Пишет, что будет рад, если я загляну к нему. Он живет в Евле
[8].
— Отлично! — сказал я, хотя подозревал, что, присылая свои открытки, бывший зять имел в виду несколько иной визит. — Он будет рад повидаться.
Поздно вечером. Впервые за пять лет.
Вольфганг нерешительно кивнул:
— Ладно. Так и сделаю.
Он забрал привезенную мною сумку и сел в машину.
— Сожалею, что втянул вас в эту историю, — искренне сказал я.
— Так ведь я знать не знаю, во что втянут, — сказал Вольфганг.
В голосе сквозила изрядная ирония. Секунду спустя Вольфганг врубил мотор и поехал прочь. Я махнул ему рукой и тоже сел в машину. Обещал прокатчику вернуть ее в тот же вечер. Он работал круглосуточно, и я мог подъехать когда угодно.
Я выбился из сил. На обратном пути в город навалилась усталость. Но об отдыхе нечего и думать. Слишком много призраков и загадок не давали мне покоя. Вправду ли именно сын Дидрика, как и Мио, посещал “Тролльгорден” и почему Дидрик отдал сына в садик во Флемингсберге? Дидрик носил свою фамилию — Стиль — с гордым достоинством. И терпеть не мог пригороды, не населенные миллионерами. Свои капиталы унаследовал, а не нажил трудом. Почему он стал полицейским, я так и не понял.
Дома у Дидрика я никогда не бывал. Наши дети никогда вместе не играли (кроме того случая, когда оказались на одном дне рождения), Ребекка и Люси никаких отношений не поддерживали. Мы с Дидриком виделись по работе и изредка в частном порядке — за выпивкой. У нас всегда была четкая повестка дня. Мы говорили о работе. О карьере. О женщинах. О причинах неэффективности полиции. О том, где Дидрик покупал свои шикарные костюмы. Но никогда не говорили о детях и особо не касались жизни своих семей. Я никогда не видел его сына, а он — Беллу. Зато Дидрик заработал плюсовое очко, поскольку помнил, как ее зовут. Сам я не запоминаю имена чужих детей. Про сына Дидрика запомнил только, что он приемный, да и об этом не задумывался. Белла тоже приемный ребенок, хотя и по другим причинам.
Тем не менее я знал, где Дидрик живет. Или жил. Правда, он мог переехать после того, как разошелся с Ребеккой. Если они разошлись. Вообще-то похоже, что так, ведь она сказала, что перебралась в Данию.
От своей бабушки по матери Дидрик унаследовал дом на Юрсхольме
[9]. Это я узнал не от него самого, а от его завистливых коллег, с которыми встречался по работе. Его молниеносная карьера в полиции многих настроила злопыхательски. Немало полицейских считали, как и я, что ему лучше бы выбрать другое занятие. Что полиция не для него. Хотя лично мне, в общем-то, без разницы. Я и сам плохо вписывался в унылую полицейскую структуру. Собственно, это и объединяло нас с Дидриком. Глядя друг на друга, мы знали, что одного поля ягоды.
Машина фактически катила сама собой, когда я миновал стокгольмский Сити, вовсе не собираясь ехать домой. Я знал адрес Дидрика, так как его сосед несколько лет назад был моим клиентом. Обвинение гласило, что по пьяной лавочке он избил на вечеринке одного из гостей. Об этой истории даже в газетах писали. Еще бы — два мультимиллионера встретились в суде как истец и ответчик на процессе об избиении, где речь шла больше об утрате престижа, чем о физических травмах. В итоге я добился оправдания своего клиента. Он был очень благодарен и пригласил меня к себе на пунш.
