— Во-первых, у него огромная сеть, причем настолько густая, что ты и близко к нему не подойдешь. Никогда.
Сколько раз я слышал эту фразу, когда мы с Люси были в Техасе? Сто? Не все ли равно!
— Ерунда, — сказал я. — Подступиться можно к каждому. А второе, что тебе якобы известно?
Взгляд Дидрика стал острым, как нож.
— Он тебя ненавидит.
— Он сам сказал?
— Да. И я знаю, что ты лгал. Когда говорил, что раньше никого не убивал.
Слова были резкие, непримиримые. Еще один человек знает мою тайну. Еще один узнал о ней от Люцифера. Тяжко, хоть волком вой.
И я задал вопрос, на который он должен был ответить:
— Он поэтому меня ненавидит?
Дидрик явно колебался, а я сидел, затаив дыхание.
— Да, — сказал Дидрик. — По крайней мере, я так понял.
Подтверждение, которое я искал. Подтверждение, что Люцифер и я каким-то загадочным образом связаны с тем случаем, когда я застрелил безоружного человека, а потом похоронил его в пустыне.
Дидрик смотрел на меня с плохо скрытым удовлетворением.
— Надо же. Вообще-то я думал, он лжет, но теперь вижу, что нет.
Я оставил его реплику без внимания. Мне было страшно, я вконец измучился от стресса. Черт побери, что же мне делать?
— Дай мне три дня, — сказал я.
— Что ты собираешься предпринять?
— Слетать в Штаты и поставить в этом деле точку. Раз и навсегда.
— Ни за что.
— Почему?
— Если Люцифер узнает, что ты был здесь, а я не известил его, моей семье конец. Так что не выйдет.
— А как он узнает? — спросил я.
Дидрик потупился:
— Такое ощущение, будто он повсюду.
— Чепуха. Ты же знаешь, что это не так.
Повисла тишина.
— Три дня, — повторил я. — Всего три паршивых дня. Проследи, чтобы мой паспорт не заблокировали. Я должен выехать без задержек.
Дидрик надолго задумался.
— Хорошо. Три дня, — наконец сказал он. — Обратный отсчет начинается прямо сейчас.
Проблеск того Дидрика, каким я когда-то его знал. Делового и уравновешенного. Сколько же всего утрачено.
Я встал, подошел к нему. Медленно протянул руку.
— Я хочу, чтобы мы договорились об одном, — сказал я. — Если я разберусь с Люцифером и Мио останется у тебя, ты позаботишься, чтобы с меня были сняты все обвинения.
Дидрик встал, пожал мне руку.
— Если ты уберешь Люцифера, об остальном я позабочусь.
40
Самолет вылетал тем же вечером. Люси я сказал, что задержусь в Дании еще на несколько дней.
— Что ты выяснил? — спросила она.
— Пока что ничего.
— Но ты был у Дидрика дома?
— Да.
— И?
— В доме пусто, детка. Поэтому я немножко подожду их.
— Ты же собирался вернуться в Швецию. Завтра.
Правила игры изменились. Правда стала предметом роскоши, который мне не по карману. Люси узнает все задним числом. Заранее — ни слова. Потому что споры мне ни к чему. Но прежде всего, потому что я должен защитить ее.
— Так я и вернусь. Только чуть позже, чем говорил.
— Ты сейчас где?
Я сидел в машине у аэропорта Каструп.
— В гостинице.
— О’кей.
Мы замолчали. Недобрый знак. Люси — единственный человек, которому мне всегда есть что сказать.
— Я позвоню, — сказал я.
— Ничего не хочешь сказать Белле?
Сердце защемило. Конечно, хочу. Но смогу ли?
— Само собой, — сказал я.
Люси позвала Беллу, та подошла к телефону:
— Мартин?
Боль ушла, но сердце замерло. Когда она перестала называть меня папой и опять начала звать Мартином?
— Да. У вас там весело?
Я задаю Белле вопросы, которых никогда бы не задал взрослому.
— Еще как! Люси дала мне комаду!
— Ты имеешь в виду помаду?
— Нет.
Белла вроде что-то уронила.
— Мне сейчас некогда разговаривать, — сказала она и бросила телефон.
Люси подняла его.
— Мы играем в моделей и ковбойцев, — виновато объяснила она.
— В моделей и ковбойцев? А сколько вас там?
— Только двое. Белла — модель, а я — ковбоец.
— Детка, перестань говорить “ковбоец”. Они не так называются.
Люси расхохоталась:
— Видел бы ты сейчас Беллу. За поясом юбочки — пластмассовый пистолет, на голове — кокетливая шляпка. Девочка далеко пойдет!
Кто из нас купил Белле пластмассовые пистолеты? — подумал я. Наверняка я, ведь я старался не растить из нее пай-девочку. Но сейчас был очень раздосадован. Дети не должны играть с оружием — ни девочки, ни мальчики.
— Я соскучилась по тебе, — сказала Люси.
— А я — по тебе.
Надо идти, иначе опоздаю на самолет. Снова в Техас. Последний раз со мной была Люси. Теперь я летел один. Если хьюстонский шериф Эстебан Стиллер сумел заблокировать мой паспорт, у меня будут большие проблемы. И с американскими, и со шведскими властями.
— Мне надо идти. Позвоню.
— Будь осторожен, — сказа Люси.
— Обязательно, детка.
Она отключилась. Она и моя дочка. Я сунул мобильник во внутренний карман пиджака. Я бы лучше полетел в майке и шортах, но необходимо выглядеть благопристойно. Особенно когда сидишь по уши в дерьме.
Пришлось решать, что делать с телефонами, которые я таскал с собой. А то ведь еще и в контрабанде заподозрят. Поэтому я произвел отбор и взял с собой только четыре. В случае чего куплю новые на месте. Дидрик получил номер, по которому, если надо, сможет со мной связаться. И этот телефон я буду использовать только для связи с ним и ни с кем другим.
* * *
Самолет поднялся в воздух по расписанию. Я летел первым классом, и меня одолевали стюардессы, предлагая что угодно — от закусок до спиртного. Я отказался от всего, кроме обеда. Потом откинул спинку кресла и закрыл глаза.
Во сне меня преследовали новые чудовища. Снова меня хоронили заживо, только на заднем дворе у Дидрика. А лопату держал Мио.
“Я хочу остаться здесь! — вопил он. — Я хочу остаться здесь!”
“Останешься! — кричал я. — Обещаю! Никто не заставит тебя жить с настоящим отцом!”
