— А что он? — усмехнулся Треден, и почесал бороду. — У него гуенок. Учится у всадников делу-мастерству. В Ниэраде так и не стал всадником, а тут, в Мэзаве, на тебе, сразу, слету на обучение взяли. Может, и впрямь сделается человеком значимым, мечту свою исполнит.
— Ни разу не пришел Млада проверить, — с осуждением сказала я.
— Так далече ему, — объяснил Треден. — Птенец подрос, сейчас самое время выводить его от жилья подальше, чтоб волю почувствовал, ветра, еду добывать. Зен часто с ним уходит из крепости; не один, конечно, кто ж его одного пустит? Вчетвером уходят, всадники, гуи своих отпускают, и птенчик опыта набирается.
— Это все понятно. Но разок прийти проверить Млада он бы мог.
— Зен правильно делает, что не приходит. Зачем себя лишний раз дразнить?
— Дразнить?
— Все ты понимаешь. Он ждет, когда же ты позовешь его. Но ты ж у нас не женщина, а не пойми что, так что не дождется он. Потому и не приходит к тебе. Зачем зазря?
Под взглядом Тредена я не смогла ни возмутиться, ни возразить, и, увела взгляд в сторону. Неужели это так очевидно? Ладно Треден все понимает, но так и Вандерия сразу увидела влечение между нами, да и Флана уверена, что мы любовники. Непонятно все-таки… Со стороны Зена желания ясны, но я-то сама ничего не хочу… не могу… и не буду. Так что они все видят-то? Почему говорят о нас двоих, если только Зен источает, так сказать, сексуальные флюиды?
— Ему б мэзу хорошую, — лукаво глядя на меня, проговорил Треден. — Парень-то молодой, кровь бурлит. Ничего… Бают, что должны весной аж две прибыть, на смену прошлой. Состязания будут устроены меж мужиками, как у нас в ов-вене на ярмарках, чтобы эти новоприбывшие мэзы могли себе кого-то приглядеть. Если Зен пойдет, они точно на него глаз положат. Он у вас видный, плечистый, яркоглазый, а зубы какие! Все на месте и белые-белые! Еще и всадник будущий. Ух, облизнутся мэзы!
Я с подозрением взглянула на бородача. Мне кажется, или он намеренно мне все это говорит, чтобы я что-то предприняла и «призвала» Зена к себе в кроватку, пока меня не опередили другие женщины, которых здесь в скором временем станет на две больше?
— Отличная новость! — воскликнула я преувеличенно радостно. — Мэзы будут как нельзя кстати! Ты, кстати, сам будешь участвовать в состязаниях? Давно у тебя женщина была? Хочется, наверное?
Как я и предполагала, Тред сразу смутился и, быстро найдя повод, ушел.
Я закрыла за ним дверь, обошла лежанку Млада и, распахнув окно, стала слепо смотреть на горы.
Вандерия больше ничего от меня не требует, золото мне вернули, Вазраг отослан, а Млад поправляется. В крепость прибудут новые мэзы, и местным мужчинам будет, наконец, на кого переключить внимание; надеюсь, Зен заинтересуется новенькими и забудет обо мне. Зима кончилась, а значит, пора действовать и искать путь домой. Но как найти путь, если не видишь дальше собственного носа?
— Надо бы раздобыть очки, — вслух сказала я. — Как думаешь, Младушка, если я нарисую эскиз, сможет какой-нибудь местный мастер на все руки сделать мне по нему очки?
Волк ожидаемо не ответил, зато ветер дунул мне в лицо. Это был холодный, но уже не ледяной ветер, ветер весны, ветер надежды, и я улыбнулась, сочтя это за благоприятный знак.
Глава 11
Я долго провозилась, вырисовывая на бумаге двояковогнутые линзы для очков, оправу, крепления, и то, как это все должно собраться и в итоге выглядеть на лице. Дело осложняло то, что я мало знаю о том, как именно создаются линзы для очков и подбираются диоптрии для коррекции, из каких материалов, по какой технологии. Удовлетворившись, наконец, своими набросками, я стала упрашивать Флану отвести меня в город к какому-нибудь мастеру, который способен делать всякие разные штучки из стекла.
Всадница не горела желанием мне помочь, она меня морозилась и почти не разговаривала. В ответ на мою просьбу она вяло проговорила:
— Работы на кухне много. Нет времени.
Я вздохнула. Первое время после рокового происшествия с Вазрагом я не предлагала Флане помощь на кухне, потому как все мои мысли были заняты раненым Младом, а как только волк начал выздоравливать и у меня появилось время помогать, она мне начала категорично отказывать. Я в ее глазах стала предательницей, «нормальной» женщиной, которая, как она ошибочно считает, не может жить без мужчин. Хотя до этого она буквально порхала от радости, что мы теперь живем вместе, и даже когда мы ругались из-за того, как что устроить в комнате, она была счастлива и смотрела на меня почти влюбленно. Она и Млада-то притащила в крепость, потому что очень-очень хотела меня, якобы «пустую», «неполноценную» женщину, порадовать. Но стоило ей разок увидеть невинную сцену, как мы с Зеном банально лежим вместе, греясь, так ее дружеская влюбленность легко обернулась недружеской холодностью, и я никак не могла пробиться через этот ледяной панцирь. Всю ее одежду я привела в порядок, барахло в комнате разобрала, саму комнату вылизала, так что теперь она выглядела очень даже уютно, Млад никакого беспокойства не доставлял, но, так сказать, «погода в доме» оставалась пасмурной.
Когда девчонка, избегая дальнейшего разговора, пошла к двери, я обогнала ее, преградила путь и предложила:
— Если тебе в тягость со мной жить, то иди к Вандерии и попроси освободить от обещания опекать меня. Зачем себя насиловать?
Флана сгорбилась, опустила голову, и, угрюмо глянув на меня исподлобья, буркнула:
— Ничего я себя не насилую.
— Тогда почему, когда я к тебе обращаюсь, у тебя такое лицо, будто ты кислоты хлебнула?
— Лицо у меня обычное! — с типичным воинственным возмущением подростка возразила она.
— Почему тебя это так разозлило? — стала допытываться я. — То, что ты увидела меня с Зеном? Мне что, можно спать с мужчинами только с твоего разрешения? Или вообще ни с кем спать нельзя и ничего без твоего ведома делать нельзя? Я твоя собственность? Декоративка?
Она вздрогнула.
— Декоративка? Ты что такое говоришь-то?
— Говорю как есть. Такое ощущение, что ты меня купила, как декоративку, у Вандерии, и решила, что я только твоя игрушка, вот и разозлилась, когда увидела меня рядом с Зеном. А я всего-то лежала с ним рядом, чтобы не замерзнуть.
— Как ты все перекрутила! Я тебя на вранье подловила, вот что! Ненавижу вранье! Ты говорила, что тебе противны мужики, а сама обнималась с ним. Я врунов не переношу.
— Я тебе не врала. После всего, что было со мной в империи, мне мужчины противны.
— Но не тот, с которым ты лежала!
— Потому что я ему доверяю, Флана. Он помогал мне. Спас меня, вытащил из Ниэрада. Я ему как человеку верю, а не как «мужику», и бородатому Тредену тоже. Они меня и пальцем не тронут, даже если я голая о них тереться буду. И тебе пора бы начать видеть во мне человека, личность, а не женщину, недоженщину или еще кого. Или дружить ты можешь только с «пустой» Ира, которая, как и ты, от мужчин шарахается?
