Это темное и большое существо, которое вряд ли заслуживает того, чтобы называться человеком, подошло к нам и, казалось, украло весь воздух, потому что мы не могли больше дышать свободно, а лично я еще и не могла отвести от него взгляда. Каждый ушиб на теле заныл, плечо онемело – фантомная боль сковала. Вспомнилось, с какой легкостью меня оттащили к лестнице и сбросили с нее...
— Что не пришла меня поздравить, Фланка? — спросил безбородый теперь Вазраг нарочито добродушно. — Слыхала, что я змея завалил? Огро-о-о-мный был.
— Слыхала, — выдохнула девушка. — Ты настоящий ухарь.
— Я умею изводить мерзких тварей, — кивнул он и посмотрел на меня.
Ой-ой, как многозначительно! Как страшно!
— Что, правда, огромный был? Я хочу посмотреть, — пролепетала Флана, очевидно желая снизить градус напряженности.
— Посмотришь… Как мастер Куз? — обратился Вазраг к Кетнею. — Скажи, что я загляну к нему. И чего ты там прячешь за спиной?
— Н-ничего, — побледнев, ответил парень.
— Дай погляжу, — все тем же искусственно добродушным голосом попросил Вазраг, но это никого не могло обмануть, все понимали, что это приказ.
Кетней задрожал, как осиновый лист, под буравящим взглядом своего покровителя и любовника. Глядя, как парнишка трясется, я уверилась в мысли, что с Вазрагом Кетней спал скорее по принуждению, а не по желанию. Хотя кто его знает, кто их знает…
— Это мое, — сказала Флана Вазрагу и протянула руку. — Мастер Куз для меня сделал.
Кетней кивнул и быстро сунул шкатулку ей в руки, а она в свою очередь протянула ему мешочек с золотом. Он взял, но так, словно это ему причиняет боль.
— Что это, Фланка? — спросил Вазраг.
— Да так, одна штучка.
— Ишь как в мешочке звенит… Дорогая, видать, «штучка».
— Коль монетки есть, чего бы и не потратить?
— И то верно. Так что там?
Это мне Вазраг не хозяин, а вот Флана должна ему подчиняться, как-никак первый всадник, второй человек в крепости после пиявколюбительницы Вандерии.
Девушка открыла шкатулку и показала ему очки. Стекла свернули на солнце, или не стекла, а какой-то декоративный элемент, который мы не обговаривали; отраженный свет ослепил Вазрага на несколько мгновений. Он поморщился, потер глаза, затем, проговорив что-то себе под нос, взял очки одной рукой.
Как смеет! Они мои! Я подалась вперед, оскорбленная и задетая тем, что он посмел их коснуться; Флана предусмотрительно встала передо мной, не пустив к Вазрагу, и сказала:
— Осторожнее! Там стекла!
Этот гад кивнул и, якобы пытаясь взять их по-другому, уронил.
Первые очки этого мира, предмет стольких трудов, натуральный артефакт, мое спасение и моя надежда, упали на плоский камень, коими был выложен двор. Упали и разбились. Это было слышно…
Вазраг поднял очки, повертев их в руках, и произнес:
— Чепуха какая-то.
Затем, с усмешкой небрежно бросив их обратно в шкатулку, мерзавец, удовлетворенный сделанной подлостью, пошел вперед, зная, что возмутиться и призвать его к совету могу осмелиться только я. Он хотел этого. Для этого все и было устроено.
Но я не стала возмущаться и промолчала; сейчас не та ситуация, когда надо действовать решительно и немедленно. Он мне за все ответит, и за лестницу, и за очки. Но потом, не сейчас. Сейчас надо вдохнуть поглубже и успокоиться.
— Кетней! — донесся до нас тягучий голос существа по имени Вазраг. — Мне тоже надо в город. Идем.
Парень вздрогнул, посмотрел на меня огромными стеклянными глазами, и пошел за хозяином… но сделал только шага два. Резко развернувшись, он вернулся ко мне, забрал шкатулку и сказал дрожащим, но уверенным голосом:
— Я починю ваши очки. У меня остались еще стекла.
— Кетней! — рыкнул Вазраг.
Парень остался на месте; теперь и его руки дрожали.
— Умоляю вас, — прошептал он, — коснитесь меня, сделайте своим. Людей так много вокруг, это засчитают за ритуал. Прошу, сделайте это. Я не вынесу больше. Я не хочу такой жизни.
Его глаза… Что-то в них появилось такое, что меня пробрало. Так же и я когда-то стояла перед Зеном, больная, хилая и худая, и точно так же просила помочь, просила об одном-единственном шансе. И Зен дал мне этот шанс.
Подтянувшись на носочках, я опустила ладони Кетнею на плечи и поцеловала. Он напрягся сначала, окаменел весь, а потом подался ко мне всем телом, так что я ощутила, насколько он худой. Затем, болезненно выдохнув, парень опустился передо мной на колени.
Кетней поднял на меня глаза. Что это был за взгляд!
А потом нас накрыло тенью… Вазраг схватил парня за куртку, поднял рывком, и, встряхнув, заставил смотреть в свое лицо.
— Что ты сделал? — мягко спросил первый всадник, его тягучий голосочек сделался приглушенным и полузадушенным. Одно из звучаний ярости…
— Я выбрал с кем быть и кому служить, — ответил юноша.
Флана потянула меня за руку, чтобы увести, но я отмахнулась. Уйду я теперь только с Кетнеем, потому что взяла за него ответственность.
— Ей служить хочешь? А кто она? Мэза, всадница, воительница? Она никто! И проведенный ритуал силы не имеет!
С этими словами Вазраг потащил парня за собой; Флана в свою очередь потащила меня подальше. Я начала сопротивляться, но девчонка тащила, тащила…
— Я расскажу всем! — донесся до нас хриплый крик Кетнея. — Расскажу, что ты делал со мной! Тебя…
Крик юноши резко оборвался. Извернувшись, я взялась за стеклышко и посмотрела в их сторону. Вазраг схватил Кетнея за шею и вздернул вверх, так что парень мог лишь цепляться своими тонкими ручками за его мощные ручищи и бестолково дрыгать ногами.
Я похолодела и рванулась из хватки Фланы. Она удержала меня, крепко к себе прижав.
— Вазраг! — заорала я. — Отпусти его, тварь!
Сомневаюсь, что он меня слышал... Он так крепко сжимал за шею, что лицо парня уже побагровело.
