Тетя снисходительно вздыхает.
- Иногда сны – больше, чем просто сны.
Она принимает из моих рук пиалу и ставит на столик.
Я чувствую, как ее руки заботливо подтыкают одеяло, вижу ее лицо – как через мутное стекло, вижу перстень – опал становится почти белым. И мне так хорошо. Никакой бессонницы, я просто медленно погружаюсь в убаюкивающий сон.
Шкатулка с красным бархатом на потертой столешнице, слабый свет через винтажное окно, закругленное сверху, скамья с каменным основанием – точно как в парке, и черный кот, лениво ступающий по ней своими мягкими лапами.
Я не знаю, что это за место, но мне тут хорошо.
Сажусь на качель, обхватываю пальцами цепи и раскачиваюсь. Вдалеке желтый диск садится за острый гребень черной горы, и закат разливается красным: кажется, будто солнце поранилось и источает кровь. Так много крови, что она растекается, затапливая горизонт и окрашивая собой макушки вековых елей.
А потом я вижу лицо Сары.
Она расплетает волосы и вынимает приколотые ниже пробора сиреневые пряди. Кладет на стол фенечки, браслеты, часы – все, кроме тонкой красной нитки, та остается с ней. Я вижу, как она кружится, словно в безумном танце, и ее фиолетовое платье кружится куполом вокруг ее ног.
А затем оно вдруг превращается в лес. Глухой, темный, высокий – без конца и края. Где-то над головой кричит ворон, и этот крик точно зов. Я срываюсь с места и бегу на него. Куда – сама не знаю. Бегу, пока не замечаю мелькающее впереди желтое пятно. Что это? Оно движется быстро, и мне его не догнать. Но в этот момент я запинаюсь и падаю на землю. Поднимаюсь, чтобы рассмотреть найденное в траве, и в свете луны вижу красную лаковую туфельку.
- Стина? – Шепчу я, вглядываюсь в тьму.
Это она, та пропавшая девушка.
- Стина! – Кричу, вставая.
Но беглянка движется быстро, а затем из чащи раздается душераздирающий крик.
И я просыпаюсь.
В школу я прихожу с ощутимым волнением. Чем бы ни были эти сны, мне нужно поговорить с Бьорном, чтобы все выяснить. Если он не захочет рассказывать правду, я поведаю всем в школе о том, что видела.
- Сара! – Машу рукой, едва завидев на пороге новую знакомую.
- А, привет. – Она поднимает на меня взгляд. – Как дела, Нея?
Ее смуглое лицо выглядит усталым, а глаза покраснели и слезятся.
- Все нормально, а у тебя? – Интересуюсь я. - Плохое утро?
Мы вместе идем вдоль коридора.
- В ближайшее время никаких кладбищ, - вздыхает Сара, - всю ночь снились кошмары. Жуть какая-то.
- А мне снилась ты.
- Правда? – Девчонка скептически хмурится.
- Ага. – Улыбаюсь я, поправляя лямку сумки.
- И что я делала в твоем сне?
- Танцевала.
Сара морщится:
- Уж лучше кошмары.
И мы смеемся.
- А какой у тебя урок? – Спрашиваю я.
- Музыка. – Ее передергивает.
- А у меня домоводство.
- О-о-о… - Многозначительно тянет она.
- Что? Каале не любят мастерить своими руками?
- Колотить табуретки и стряпать пироги? – Сара закатывает глаза. – Это не то, чему я мечтала научиться в школе!
- И все же…
- Стой. – Она останавливает меня рукой.
Мы замираем у дверей кабинета директора, за которыми слышатся напряженные голоса.
- Но нужно что-то делать! Опросите учеников еще раз! – Требует женщина. – Моя дочь была на площади с компанией ребят, а потом просто исчезла. Неужели, никто ее не видел?
- Послушайте… - Мужчина в форме выставляет вперед руки. – Давайте обсудим все спокойно и в другом месте?
Он высокого роста, у него светлые волосы, обветренная, бледная кожа и глубокие, синие глаза. И его лицо почему-то кажется мне знакомым.
- Вы ничего не делаете для того, чтобы найти нашу дочь! – Возмущенно восклицает ему в лицо второй мужчина.
- Этот разговор не для стен школы, господин Меллер. – Пытается примирить их директор.
В следующую секунду секретарь закрывает перед нашими носами дверь в приемную.
- Должно быть, это родители Стины, - тихо произносит Сара.
- А тот? В форме?
- Начальник полиции Хельвин.
- О, ясно.
Я сглатываю. Значит, это отец Бьорна.
- На следующей неделе весенний бал, ты уже нашла себе пару? – Спрашивает Сара, когда мы сворачиваем к лестнице.
- Бал? – Я задумываюсь. – Может, я и не пойду.
- Вот и я не собираюсь. – Хмыкает девушка. – Тащиться в школу в шутовском одеянии, и ради чего? Чтобы посмотреть, как Лена Сандберг выгуливает очередное новое платье и делает селфи на фоне своего качка? Увольте. – И когда я начинаю хихикать, она пихает меня локтем. – А вот, кстати, тот, кто стряпал лучшие пироги в прошлом году на домоводстве. Если надумаешь пойти на бал, то советую пригласить именно его.
Я оборачиваюсь и вижу, как к нам подходит Микке. Сегодня он в темных брюках и вязаном свитере с эмблемой школы. Выглядит элегантно, и только коротко стриженные волосы с выбритыми на них линиями у виска и спортивные кроссовки с красными носами выдают в нем бунтаря.
- Ладно, мне пора, - хлопает меня по плечу Сара и быстро уходит.
- Пока. – беспомощно бормочу ей вслед.
Одергиваю подол сарафана и убираю волосы за уши.
Какая неловкая ситуация…
Не зная, куда деть руки, я складываю их в замок на груди. И прокашливаюсь – на всякий случай.
- Привет. – Говорю я парню.
Мой голос похож на писк, а улыбка на нервный тик.
- Привет. – Глухо отвечает Микке.
Подходит ближе и прячет руки в карманы брюк.
12
- Нея… - Похоже, ему нелегко подобрать слова.
Я сглатываю, хотя это не так-то легко сделать, когда горло сковано волнением. Прячу руки за спину и начинаю слегка раскачиваться на пятках.
- Да?
- То, что я сказал вчера… - Его взгляд мечется по моему лицу.
Невозможно видеть, как большой и сильный парень мучается в сомнениях и треволнениях, поэтому я спешу его оборвать:
- Все в порядке, Микке. Давай забудем о том, что ты сказал вчера, ладно?
Кровь отливает от его лица.
- Но все, что я сказал, было правдой!
Видимо, кто-то свыше решил, что еще не время прекращать вгонять меня в краску.
