Моя рука выскальзывает из его руки и безвольно падает вниз. Бьорн замирает, продолжая сверлить ее взглядом.
- А может такое быть из-за проклятия? – С трудом удерживаясь на ватных ногах, бормочу я.
Он поднимает на меня взгляд.
- Не знаю.
Его глаза поблескивают, отражая тлеющий свет луны. В этот момент они еще красивее, чем были днем. В них хаос, приправленный огнем.
- Мне выпала карта смерти. – Хрипло произношу я. – И мать Сары сказала, что кто-то наложил на меня проклятие.
- Анна?
Киваю.
- Не знаю, стоит ли воспринимать ее слова всерьез. Месяц назад я не верила ни в пророчества, ни в призраков и ни в колдовство.
Бьорн стискивает зубы.
- Мой отец называет ее сильным оракулом и иногда советуется с ней в том, что касается происходящих на территории округа дел.
- Значит, верить стоит. – Сникаю я.
- Значит, стоит попробовать разобраться во всем этом, Нея. – Парень делает шаг и придвигается почти вплотную. - Если ты узнаешь, кто и зачем наслал на тебя это проклятье, мы живо вытрясем душу из этого мерзавца. Это я тебе обещаю.
Мое сердце в груди вибрирует так сильно, что я начинаю переживать – вдруг он это почувствует.
- Спасибо.
- Черная магия строго запрещена в этих землях. И те, кто продолжает ею заниматься, получают суровое наказание.
Его губы так близко, что у меня не получается не смотреть на них. Перед глазами плывет.
- А ты… ты уже убивал кого-то? Я имею в виду нежить…
- Нет. Я еще не прошел обряд посвящения. – Отвечает Бьорн. - Мои отец и дядя владеют знаниями, которые Хельвины передают из поколения в поколение: как правильно выслеживать врагов, кого и как убивать и даже как хоронить. Я обрету доступ к ним только после инициации. Это чистая формальность, ведь мои силы сейчас на пике. Но отец хочет, чтобы я сначала научился контролировать свои способности, а у меня с этим…
Его пальцы нечаянно касаются моих, и у меня пересыхает в горле.
- Небольшие проблемы. Я заметила.
Улыбаюсь.
- Да. Чем сильнее ярость, тем больше силы. – Хельвин пожимает плечами. - Представляешь, как трудно сдерживаться на игре, чтобы не разнести в щепки весь спортзал?
«Представляешь, как трудно сдерживаться, когда чувствуешь твое тепло и запах твоего дезодоранта?» - издевается мой внутренний голос.
- Иногда ты близок к этому.
- Поэтому и важна концентрация. – Соглашается он. - Нельзя раскрывать свою личность: в охоте на нежить пригождается момент внезапности. Тебе я, кстати, тоже не имел права говорить о себе.
- Но сказал.
Собственное дыхание отдается эхом у меня в голове.
- Ты умеешь быть настырной. - Он лукаво усмехается.
Уголки его губ ползут вверх.
Нельзя. Так. Улыбаться.
- А ты – несдержанным. – Смущенно краснею я.
- Точно. Обычно мы открываемся только перед врагом в момент атаки и, лишь убедившись, что перед нами реальное зло. А, да - еще, когда обращаемся за помощью – это как в случае с оракулом.
Наши пальцы снова соприкасаются. Теперь это точно не случайно.
- Так ты точно не пьешь кровь? – Уточняю я.
Мне хочется избежать молчания, ведь оно лишь приближает нас к неминуемому.
- Нет, что ты. – Бьорн не отрывает от меня взгляда. - Только откручиваю голыми руками головы и разрываю на части тела. В смысле, способен на это. Я еще не пробовал себя в деле.
Порыв ветра вздымает мои волосы, и я неуклюже смеюсь.
- Ты не пьешь кровь, но ты - машина для убийств. Ясно. – Подытоживаю я. - В следующий раз, когда у тебя загорятся глаза, постараюсь держаться подальше!
- А еще, если не похоронить меня в день смерти, я восстану вампиром. – Игриво прищуриваясь, сообщает парень.
Подозрительно похоже на флирт с его стороны.
- Ох, уж эта наследственность. – Кутаясь в пиджак, смеюсь я.
Мои плечи ходят ходуном от холода.
- Ты замерзла. – Спохватывается он. - Пойдем к машине.
Поправляет на мне пиджак и указывает в сторону дороги.
- Да, действительно. – Соглашаюсь я. С минуту мы идем, молча, погруженные в собственные мысли, а затем я решаюсь спросить: - Так Улле – тоже охотник за нечистью?
- Нет, он мой двоюродный брат по матери. В нем не течет кровь Хельвинов.
- Но он знает? Про тебя.
- Да, Ульрик в курсе. – Бьорн оборачивается и подхватывает меня под локоть, помогая обойти кочки. – Осторожнее. Вот так.
Мы тяжело дышим, встретившись взглядами, и парень тут же отпускает мою руку.
- И… что он об этом думает? – Спрашиваю я, когда мы продолжаем путь.
- Что мне повезло. И что я кто-то вроде супергероя.
Ветви и камни хрустят под ногами. Я останавливаюсь, чтобы бросить последний взгляд на темную реку, а затем, сделав глубокий вдох, спешу вслед за Хельвином.
- А Лена? – Переступаю через корни деревьев. - Ты сказал ей?
Я едва не запинаюсь, но Бьорн уже спешит на помощь: вовремя подхватывает меня за талию и помогает устоять на ногах.
- Ей ни к чему знать. – Хмурится он. - И мы… мы не так уж… близки.
Я вижу, как радужки его глаз на мгновение затягиваются желтизной и тут же гаснут. Мое сердце больно толкается в груди.
- Ясно.
Через минуту мы выходим к машине.
- А ты мне снился прошлой ночью. – Признаюсь я.
- Ты видела меня во сне? – Бьорн открывает мне дверцу.
Я сажусь, и он аккуратно снимает с моих ног туфли.
- Да. – Я дожидаюсь, когда он бросит мою обувь в багажник и сядет за руль. – У тебя было длинное копье, и ты вроде как охотился. На оленя.
Он заводит двигатель и поворачивается ко мне.
- Значит, ты действительно была в моем сне. – Пожимает плечами. - Только я тебя не видел.
- Но у тебя было копье?
- Да. И я видел что-то очень страшное. Какое-то древнее зло. – Бьорн отворачивается и трогает машину с места. – И я пытался его убить.
29
Я вхожу в дом, держа туфли в руке. Аккуратно притворяю дверь и медленно пробираюсь на цыпочках по коридору. Свет не включаю – вряд ли Ингрид понравится мой внешний вид, разодранная юбка и запах алкоголя. Ругать меня она не станет, но «взрослые разговоры», которые тетя так обожает – тоже так себе времяпрепровождение.
