Что ж, я в очередной раз осознала, что взывать к совести лорда старшего следователя бессмысленно, но позволила себе тихое замечание:
– У него был приказ убить вас. Но он этого не сделал. Из благодарности за те слова, за решение оставить его в полицейском управлении.
И издевательски-безмятежное выражение с лица Давернетти слетело, как снег сметенный порывом ледяного ветра.
– Еще вопросы? – галантно поинтересовался лорд Арнел.
Вопросы были. Как и понимание того, что это сейчас, находясь в наркотическом дурмане Зверь не чувствует боли, но когда действие опиума спадет… Впрочем, о чем я думаю? Мистер Томас Агвейден давно мертв. Исходя из того, что мне рассказала Эмбер Энсан, ее сестра поступает практически так же, как и их отец. Простила ли Лаура невыполнение приказа? Сомневаюсь. Сильно сомневаюсь. Более, чем сильно.
– Да, – глухо ответила лорду Арнелу.
И протянув руку, прикоснулась все к той де тонкой коже за ухом, рука дракона уверенно накрыла мою. Ментальное вторжение в чужое сознание продолжается.
– Исцеление. Как ты изучил исцеление, Зверь?
Ладонь Арнела сжимает мою чуть сильнее, но ментальное вторжение на сей раз проходило сложнее. Сложнее для Зверя, потому что внезапно я потребовала ответа на вопросы, которые он не желал раскрывать, и сложнее для лорда Арнела, которому пришлось преодолевать сопротивление существа, с высочайшим уровнем магической силы.
Но дракон справился, и в мое сознание потоком хлынули картины – светловолосая и синеглазая леди Энсан, идеальная копия своих сестер, отличающаяся от них лишь упрямым подбородком, непримиримо сжатыми губами и сталью, что проглядывала в светлых голубых глазах. Красивая, властная, решительная, умная и расчетливая.
«Учись!» – требует она у зверя, и в ее руке сверкнул клинок.
Связанный мужчина на столе взвыл при первом ударе, но его крик накрыла изящная женская ладошка. Накрыла, заставляя свою жертву умереть тихо.
«Магия целительства одна из самых сложных, тебе придется быть старательным и аккуратным. Сшей рану».
Зверь рычит, недовольный приказом. Недовольный происходящим. Недовольный тем, что приходится подчиняться ей. Его лапы созданы, чтобы терзать, хвост источает яд, клыки зудят от желания рвать плоть. Но женщина сходной с ним крови держит в руках хлыст, одно неверное движение, и звучит жестокое «Quod vera imago!». Зверь падает, сотрясаясь в агонии, и на полу оказывается Томас Агвейден. «С возвращением, малыш, – ее голос звучит издевательски. – На первый раз я тебя простила. Второго прощения не последует». Целительству она обучала не Зверя, целительству она обучала Томаса Агвейдена, удерживая его в полусознательном состоянии. Учила жестоко и жестко, применяя ментальную магию и не заботясь о том, что станет с ее учеником в итоге. Она наказывала обоих – Зверя за то, что поставил интересы носителя выше приказа, и Томаса Агвейдена за то, что осмелился нарушить приказ. Завершающим этапом оживления была совершеннейшая дикость – она наносила рану Томасу Агвейдену, и равнодушно ждала, пока он сам себя исцелит, невзирая на болевой шок и ужас. У нее был наготове еще один кандидат в помощники, и этого леди Энсан не скрывала. А я на все это просто не смогла больше смотреть, и резко отдернула руку.
Досматривал Арнел.
Я же стояла, зябко обнимая плечи и искренне желая забыть обо всем, что видела.
– Вы задаете на редкость правильные вопросы, мисс Ваерти, – задумчиво произнес лорд Арнел.
Достав из кармана блокнот, я раскрыла его на нужной странице и продемонстрировала дракону свои записи:
«Абсолютно точно, я знаю что:
1. Невозможно единолично безвредно ликвидировать долговременный стазис.
2. Принимая роды, доктор способен определить расовую принадлежность младенца.
3. Целитель. Целитель-дракон. Работник полиции».
Лорд Давернетти подошел к нам, обойдя Зверя, прочел написанное, и сообщил:
– Мы пришли абсолютно к тем же выводам. Проверили всех сотрудников полиции. Я допрашивал лично. Затем взялись за докторов, целителей, даже до акушерок дошли и ничего. Паскудная ситуация.
Хоть это и было крайне плохим словом, я по поводу всей этой ситуации думала примерно так же.
И меня знобило, от всего этого ужаса, от трагедии одного маленького человека, в смысле дракона, который потерял сначала все, а потом больше чем все.
– Еще вопросы будут? – вопросил лорд Арнел.
Я кивнула, вспоминая слова Эмбер: «Он должен быть местным. Близким к силовым структурам, и аристократическим родам. Но я не могу предсказать ни возраст, ни даже приблизительно особенности. Возможно эмпатия, сочувствие к жертвам, ощущение вины за их гибель».
Что ж, она оказалась права. Права во всем.
Но было и еще кое-что, то что она сказала про саму тварь «Зверь будет делать все, чтобы оградить своего носителя от понимания ситуации. Зверь эмоционально очень сильно привязан к носителю. Носитель его любимое дитя, его объект охраны и защиты, его любимая игрушка. По этой причине Зверь не трогает окружение носителя, и охраняет тех, кто дорог его носителю».
И я поняла, почему Лаура Энсан не подверглась нападению Зверя в тот момент, когда наказывала и его, и мистера Агвейдена – Томас любил ее, он тогда еще любил ее, и Лаура знала об этом. А вот что было дальше, это мне хотелось бы узнать. Я вновь протянула руку, лорд Арнел с силой накрыл ее своей широкой ладонью, и я через это прикосновение, через эту недопустимую близость, ощущала одновременно двух нечеловечески сильных созданий природы. Один был обречен на гибель, второй…
– Вы устали, – тихо констатировала я состояние лорда Арнела.
Не проживи я столь долго с профессором Стентоном не заметила бы, но слишком напряжен был стоящий за моей спиной дракон, слишком беззвучным стало его дыхание.
– Меньшее о чем вам стоит сейчас тревожиться, мисс Ваерти, так это обо мне, – холодно ответил дракон.
Что ж, он был прав. В чем-то, а в чем-то совершенно нет. Даже с уровнем силы в неимоверные четыреста единиц, лорду Арнелу сейчас приходилось держать защитный барьер над Вестернаданом и одновременно удерживать Зверя, с уровнем силы, превышающим сто единиц, что тоже неимоверно много. И я не могла игнорировать данную ситуацию, потому как… не могла и все.
– Зверь – частично оборотень, – тихо сказала я, – однократное потребление опиума делает оборотня зависимым от данного наркотического средства.
– И? – холодно спросил лорд Арнел.
– И едва мы закончим допрос, вы сможете отпустить его, он уже ослаблен в достаточной степени, плюс зависим.
Дракон медленно наклонил голову, практически коснувшись губами моих волос, и прошептал:
– Ты беспокоишься обо мне. Как мило.
Прозвучало исполненной сарказмом натуральной издевкой.
