– Вы столь разумно говорите о делах, столь далеких от ваших чувств, что это каждый раз неизменно вызывает смесь восхищения, уважения и вместе с тем недоумения. Я давно осознал, что к вам не так легко подобраться, как мне хотелось бы. Иногда кажется не хватает лишь одного движения, прикосновения, признания, и вы шагнете навстречу мне. Но каждый раз, что бы я не предпринимал, ваш ответ неизменен, и вы говорите уверенное нет.
Мое напряженное молчание было ему ответом.
– Более того, – продолжил лорд Арнел, – с каждым разом ваше «нет» становится лишь увереннее и решительнее.
Он умолк, все так же глядя на меня, а затем задал вопрос, который однажды уже прозвучал из его уст:
– Анабель, что вы видите, глядя на меня?
Опустив взгляд, тихо ответила:
– Я вижу хищника, лорд Арнел. Дикого зверя. Неудержимую стихию. Внешне вы истинный аристократ, надменный, могущественный, идеально воспитанный, с лоском присущим лишь аристократии и властностью, что читается в каждой черте вашего лица, в каждом вашем движении, но внутри вы хищник, безжалостный, непредсказуемый и неудержимый. А потому да, вы правы, с каждым разом мое «нет» лишь преисполняется решимости. Однако…
Я подняла взгляд на дракона, и с тяжелым вздохом произнесла:
– Однако, могу вас утешить, лорд Арнел, отныне, вам будет уже совершенно не до меня. Вас ждет смертельная дуэль с тем, кто так похож на вас.
– Завуалированное оскорбление? – осведомился дракон. – Браво, мисс Ваерти, мы с вами выходим на новый уровень отношений – это интригует.
Но я не стала принимать этот вызов.
– Благополучия вам, лорд Арнел, – вежливо попрощалась я.
Странно усмехнувшись, он посмотрел мне в глаза, и произнес:
– А пожелайте мне лучше себя, Анабель, вот это действительно будет хорошим пожеланием на недолгое время нашего расставания.
Драконы никогда не меняются.
– Прощайте, лорд Арнел, – холодно ответила ему.
Дракон поднялся и отвесил издевательски-церемонный поклон.
Покинув мою спальню, он вернул целостность сломанной двери, и ею тут же воспользовались миссис Макстон и доктор Эньо. И им обоим хватило такта никак не прокомментировать слезы, застывшие в моих глазах.
Конец четвертой книги
