Она просила откровенных ласк, разрешая ему всё.
Не успел Михаил сесть на кровать, как Эльза начала плавно двигаться, скользя по мужским бёдрам, то с силой прижимаясь к выпирающему члену, то отстраняясь.
Он понял, что опять не выполнит своё обещание и возьмёт её прямо сейчас. Девушка посмотрела в любимые глаза, улыбнулась и кивнула в такт его мыслям.
Михаил прижал её с силой к себе, насадил на член до упора и тут же почувствовал, как её лоно сжало горячий ствол.
Голова Эль запрокинулась назад, ноги сильнее обняли талию, руки крепко держали мужчину за шею, а из горла раздавались эротически-возбуждающие стоны.
Миша ускорил темп, двумя руками держа девичьи бёдра и двигаясь, словно скрипач смычком по любимой скрипке.
На мгновение он остановился и, не выходя из любимой, положил её на белые простыни.
– О, да, Миша, только не останавливайся, – стройные ноги переместились чуть выше, попа приподнялась и начала подмахивать в такт быстрым движениям мужчины.
Эльза, не выдержав гонки, выгнулась, застонала и обмякла.
Михаил на мгновение замер, наклонился, слизнул, маленькие бисеринки пота с тонкой длиной шеи и продолжил движения.
Эль распахнула глаза, по телу вновь начало разливаться только что утихшее возбуждение.
Она провела рукой по своей груди и, видя, что эти ласки заставляют Михаила возбуждённо пожирать глазами желанное тело, выгнула спину и, громко постанывая, покрутила сосочек на одной груди, а затем на второй.
– Баловница! Ты моя любимая лисичка, – Миша изменил положение тела так, чтобы можно было одновременно, не вынимая члена из Эль, ласкать её клитор пальцами. – Кончай, – прошептал оборотень, смотря прямо в глаза той, что занимала все его мысли, и нежно сжал пальцами твёрдый клитор.
Обоим хватило всего несколько движений. Эльза мелко задрожала всем телом, и тихий стон вырвался сквозь сжатые зубы. Она раскинула руки в стороны, пытаясь скомкать простынь.
– Ты моя желанная и единственная, – тихо на ухо произнёс Михаил, отдыхая рядом с девушкой. – Простынку-то отпусти, – засмеялся он и потихоньку вытащил белое полотно из рук любимой. – Я в душ, – оборотень медленно поднялся и протянул руку девушке: – Ты со мной?
Она отрицательно покачала головой, ей хотелось ещё немного понежится в кровати.
Тихо зашумела вода, Эльза поднялась и решила налить себе попить, завернулась в простынь и направилась к маленькому столику с кувшином.
Вечерело, её взгляд уловил движение за окном. Она тихо приблизилась к проёму и посмотрела за стекло. Ей показалось, что вдоль забора идёт медведь, а, приглядевшись, поняла, что это медведица. Так как в размерах она сильно уступала Михаилу.
– Миша… – почему-то шёпотом Эль позвала своего защитника.
Глава 44. Кто пожаловал в гости?
– Томас! Том! – Эльза, стоя у окна, позвала домового.
– Да, моя хозяйка, звала? – рядом из воздуха возник улыбающийся кот.
– Скажи, возле забора стоит медведица или мне кажется, и это деревья откидывают тени?
Домовой присмотрелся и кивнул:
– А я и не заметил гостью, это не тени. Сейчас слетаю, посмотрю…
– Подожди, не нужно. Это вряд ли ко мне или тебе, давай Михаил сейчас…
– О чём мои домочадцы шепчутся? – улыбающийся оборотень подошёл к девушке и, обняв её со спины, выглянул в окно.
Его глаза расширились, он громко взревел и резко выбежал из дома.
– Куда? А обувь? – запоздало крикнула вслед медведю удивлённая Эль.
– Вот это он стартанул. И кто там такой важный его дожидается? – Томас погладил хозяйку по голове.
– Я догадываюсь, кто, – глубоко вздохнула Эльза и развернулась в сторону шкафа.
Переодевшись, девушка, мысленно кусая губы, вышла в холл.
– Заходи…
Эльза резко обернулась на любимый голос оборотня, готовая встретиться лицом к лицу с его бывшей невестой.
– Дорогая, разреши тебе представить мою маму – Марианну Терентьевну Бьёрнбери.
В дом вошли двое: улыбающийся Михаил и среднего роста и телосложения женщина, одетая в стильный тёмно-синий брючный костюм.
Белые волосы незнакомки были уложены в красивую причёску, будто она собиралась пойти на званый приём, но передумала, отправившись повидать сына. Взгляд Марианны Терентьевны был чуть грустный, с поволокой. Но очень добрый, как показалось девушке. Ухоженные пальцы рук были украшены тремя перстнями с большими бриллиантами и обручальным кольцом. Косметика на лице если и была, то наложена так искусно, что казалось, будто кожа от природы такая ровная, ресницы длинные чёрные и густые.
Эльза от неожиданности попыталась присесть в реверансе.
На обеспокоенном лице девушки появилась улыбка.
– Проходите, я очень рада познакомиться. Я сейчас стол накрою! – застеснявшаяся Эль попыталась уйти на кухню.
– Не суетись, моя птичка, всё хорошо, – мужчина поймал развернувшуюся Эль и заключил в тёплые объятья.
– Ну ты чего? Неудобно же, – попыталась вырваться та.
– Как я рада за тебя, Мишуль, – на глаза женщины навернулись слёзы. – Мой сыночек наконец познакомился с девушкой.
Вдруг перед лицом женщины возник пыхтящий Томас.
– Какой у вас откормленный домовой, любите его наверно. Ещё немного – и сможет принимать третью ипостась, – леди Марианна протянула руку, чтобы погладить кота, но тот резко отпрянул. Та перевела взгляд на сына. – Что с ним?
– Он дуется на слова отца… – Михаил посмотрел на Тома и погрозил ему пальцем.
– Понимаю, наш угрюмый альфа вновь завёл свою песню про домового, – улыбнулась мама медведя и повернулась в сторону Томаса. – Вы можете не переживать, никто не будет обижать немощного Корта, в душе он его любит, тот с детства с ним. Это он так ворчит… Наверно, стареет наш альфа или вину за собой чувствует, вот и срывается на всех. Да и негативная атмосфера, творящаяся последние годы в нашем доме, плохо влияет на домового, усыхать начал.
Томас повеселел и сообщил, что ужин будет накрыт через пять минут.
– Нет, не нужно накрывать, я ненадолго. Прибежала посмотреть на сыночка. Пока меня не хватились, нужно вернуться назад.
– Мам, останься, я сейчас быстро сделаю вкусную рыбку на решётке. Ты же так её любишь, поболтаем, а я тебя позже провожу до границы моих владений.
Женщина улыбнулась и кивнула, соглашаясь на предложение сына.
Через десять минут мангал с магическими угольками и настоящей чуть дымящей карой расположился во дворе. Женщины уселись в мягкие кресла, что так заботливо поставил Томас, вытащив заодно большой стол и два тёплых пледа.
