— Иди хуньдуню в задницу, — любезно огрызнулся лань-ланий нянька. — Пока мелкая дрянь нормально жрет, растет и не мерзнет, ко мне никаких претензий. — И он скосил один глаз на прижатую к груди ладонь. Отодвинул мизинец, что-то там рассмотрел. Хмыкнул удовлетворенно. На секунду в его глазах мне даже почудилось некое странное выражение, мимолетно похожее на тепло.
Не, точно почудилось. Какое тепло, от крыс всегда один вред. Потому что гаденыш тут же поднял взгляд и улыбнулся моей хранительнице сладко-сладко. Затем томно двинул плечом, направляя тяжелую черную прядь стекать по голой груди, и преувеличенно нежно вздохнул.
— Не, ну ты сама все видела. Он нарвался, — резюмировал я и снова обнажил когти. — Так уж и быть, убивать не буду, просто кастрирую. Станет танфушу — обратно отрастет. А пока ему без надобности, креветке оно тем более не надо.
— Тихо, мальчики, — хмыкнула Тай Жень, и мы оба почувствовали, что за поводок она по-прежнему держит крепко. — Отставить глупости. Ян, покорми ребенка, А-Инь, нам нужна легенда.
— Какая еще легенда? — не понял я, но почти сразу до меня дошло. — А! Ну да… засунуть эту гадину в сферу теперь не получится — он, скотина, сейчас магически нестабильный объект. Как минимум — пойдут помехи, а нам только волхвов из патруля тут не хватало. Значит, надо как-то объяснить твоим родственникам, откуда в запертой квартире взялся лишний голый китаец, еще и не говорящий по-русски.
— Поэтому первым делом его надо одеть, — кивнула хранительница.
— Я с собой только пару комплектов взял, но на нем они будут смотреться как на хуньдуне юбка. Тело как у пугала: одни палки, ни плеч, ни ног, ни…
— Вы бы еще меньше жрать давали, — перебил бывший поссум.
— Не стони, сейчас ты нормально питаешься, — отмахнулась от него Тай Жень. — И выглядишь вполне прилично, нечего прибедняться.
— А это не я прибедняюсь, госпожа. Это твоей протухшей рыбе лишь бы оболгать несчастного узника, — съехидничал крыс, словно ненароком поворачиваясь так, чтобы продемонстрировать линию спины и того, что ниже. — Приревновал, не иначе. Еще бы, ведь даже в таком жалком состоянии я красив, как божество. Не то что некоторые… звездозадые громилы.
— Язык у него тоже отрастет после обратного превращения. — Я почти умоляюще посмотрел на хранительницу. — Ну правда, его и не так пытали. То, что предлагаю, просто цветочки! А нам проблем меньше, намного меньше. И нервы целыми останутся.
— Незачем пачкать бабушкин ковер кровью, — строго отрезала Тай Жень. — Но если будет совсем наглеть — отведешь в ванную. Только чтобы смыл там потом все за собой!
Кажется, мы с крысом поперхнулись синхронно. Но я быстро пришел в себя и расплылся в блаженном оскале. Моя девочка!
— Доставай свои комплекты, надо его одеть, — как ни в чем не бывало закончила Тай Жень, чуть приподняв бровь, мол, ну чего? Чего я такого сказала?
Я мысленно поаплодировал и сверкнул глазами в сторону сосредоточенно кормившего креветку преступника. Слишком сосредоточенно.
— Из того, что помельче, могу предложить лишь свою детскую одежду. Она в цянькуне осталась еще с тех времен. И я даже не знаю, во что будет менее подозрительно его рядить.
— Показывай, — скомандовала хранительница и потом пять минут внимательно наблюдала, как я пинками и тычками запихиваю наглого крыса в старые шелковые тряпки, не давая ему принимать особо эффектные полуобнаженные позы.
— Ну ничего так… — оценила она наконец. — Похож на беглую куклу. С выставки китайского средневековья. Только ему б еще волосы помыть и причесать.
— Давай сам его отведу, — радостно предложил я. — В ванную!
Глава 45
Евгения:
Если мои великодушные родственники и сочли нашу придумку отборной бредятиной, у них все равно хватило такта промолчать.
Ян-Ян, укутанный в халаты А-Иня, почти не высовывался из нашей комнаты, дисциплинированно отыгрывая китайского зоолога, вышедшего погулять по Москве и попавшего в неприличную историю, закончившуюся ограблением и отделением, откуда якобы мы его и забрали ночью.
Сердобольная бабушка даже выделила несчастному мальчику полотенце и тапочки. Мама только вскользь заметила, что потенциал у белобрысого лучше, но не ей судить о моих вкусах. Папа с дедушкой отмолчались, дядя с тетей к этому моменту, слава всем богам, уже уехали.
Короче, крыса нам легализовать удалось.
А вот дальше начались проблемы. Во-первых, это по-русски наш танфушу разговаривать не умел, а по-китайски его теперь было не заткнуть. Намолчался за века заключения, не иначе. Во-вторых, ладно бы он чего хорошее говорил. Так нет же.
— М-да, по сравнению с этой пропахшей ядовитыми испарениями каменной коробкой моя клетка и то предпочтительнее. Как эти жалкие смертные вообще умудрились настолько загадить мой прекрасный мир? И после этого вы еще меня преступником называете! Вот кто самый настоящий вселенский вредитель!
— Еще немного побрюзжишь — и я сама тебя в ванную отведу. — Пользуясь случаем, я в обнимку с ноутбуком бодро наверстывала пропущенные дедлайны на своей прежней работе. Надо было пересмотреть кучу смонтированных роликов, выдать правки и замечания, встретиться с командой, желательно не только в зуме… короче говоря, вот только ворчливого крыса мне не хватало для полного счастья.
Замыкать их с Яоши друг на друге я опасалась. Не знаю, какой из Яна преступник, а вот мазохист и суицидник из него получился зашибенный: полдня прошло, а ключ уже три раза побывал на грани всеубивающего бешенства. Останавливать пришлось поводком и совершенно нетолерантными «Рядом!» и «Сидеть!». Хорошо, пока еще действовало. Но я нутром чувствовала — это ненадолго. И куда я потом в бабушкиной квартире расчлененку дену? Под диван?
— О, и что ты там со мной сделаешь, маленькая? — тут же кокетливо стрельнул глазками паршивец, бдительно следя при этом, чтобы ползающая по его ладони креветка не сверзилась на пол. — Я не верю, что столь мягкосердечная юная госпожа будет настолько жестока, что отрежет мне язык… Наверняка она придумает иной способ занять столь раздражающую ее часть тела. То, чего некоторым рогатым до сих пор не перепало.
— Ты не хочешь этого знать, — отмахнулась я, погладив мельком едва не рычащего Яоши по коленке.
