Я остановилась, подошла к окну, ожидая, когда он освободится.
— Я буду за дверью, — сказал мне Теодор.
Кивнула.
Долго ждать не пришлось. Никто не посмел мешать нашей беседе. Через несколько минут мы остались в аудитории одни.
Юрий спустился с трибуны. Странное, будто сломанное движение. Сделал шаг. Один, и еще один, припадая на левую ногу. Я нахмурилась, в первые секунды не осознавая, что не так, а потом поняла — наследник хромал.
Взрыв в галерее, острые осколки и кровь на белом мраморном полу. Я всмотрелась в его лицо — идеальная, чистая кожа. А ведь я помню, оно всё было в крови.
Как же так?
— Не удивляйтесь, Алиана, — тихо рассмеялся Юрий. — У меня действительно не осталось никаких шрамов, хотя всё тело было изрезано стеклом. Юный господин Холд необычайно способный целитель. И чувство юмора у него тоже необычайное. Хромоту он оставил мне на память.
Злая усмешка застыла на губах мужчины, а я вцепилась в тонкий ремень своей сумочки.
Никки, подросший котенок. Звездное небо, прогулки. Наши игры в пруду. Рука в руке. Гений. Ласковый и жестокий одновременно.
Это было очень на него похоже. Уверена, Юрий не лгал. Зачем? И от этого мне было особенно не по себе.
— Господин Холд не передал вам приглашение, — наследник не сомневался в ответе.
Я промолчала. Это ведь не вопрос.
Юрий чуть наклонил голову, усмехнулся, а потом достал из внутреннего кармана пиджака тонкий конверт.
— И всё же, я хотел бы видеть вас во дворце на Рождественском ужине.
Я взяла приглашение и присела в коротком поклоне.
— Благодарю за честь.
— Я знаю, вы не придете, Алиана, — тихо сказал Юрий. — Ваш хозяин держит вас на коротком поводке.
Жестоко. И справедливо. Что ты знаешь обо мне, прекрасный принц? И откуда знаешь?
Я убрала конверт в сумку, посмотрела в холодные серые глаза.
— Предлагаете мне его сменить? — выгнула бровь.
— Если захотите, — поклонился мне Юрий.
И снова я не стала отвечать. Кто я? Маленький камешек между двумя глыбами. Одно неверное движение, и камешек превратится в пыль.
— Никакого давления. Никаких ограничений. Захотите открыть частную практику — откроете. Захотите замуж — я одобрю любую кандидатуру.
«Что вы можете предложить?» «Всё».
— Почти полная свобода, Алиана, — веско закончил Юрий.
Почти…
— Смена опекуна? Разве это возможно?
— Я всё-таки юрист. И неплохой, смею надеяться, — он развернулся и вышел из аудитории.
Сломанный, но не сломленный принц. Странная вышла беседа. Странная у меня жизнь.
Тедди ждал за дверью, как и обещал. Ничего не спросил, никак не прокомментировал наш с Юрием разговор, только шутил. Особенно остро.
Еще одна лекция. Обеденный перерыв. Теодор принес мне поднос, Ольга грустно ковыряла в тарелке.
Юрий. Никки. Господин Николас. Красное марево и черная тьма. Где искать ответ?
Я потерла виски.
— Снеговичок, ты чего не ешь? Юрий отбил аппетит? — шутливо спросил меня Теодор.
— Что-то в этом роде, — рассмеялась я.
Библиотека? И что в ней смотреть?
Храм? «Уважаемый священник, я периодически слышу голоса, не подскажете, что бы это могло быть?»
В принципе…
В принципе, голоса — это к психиатрам. Или к экзорцистам, так что мысль здравая.
Криво усмехнулась. Нет уж, к исповеди я пока не готова. Этот глупый ритуал меня и в колледже раздражал. И не только меня. Лиззи тоже не понимала, как можно доверить самое сокровенное абсолютно чужому человеку, пусть и в рясе.
То, что священник надевает черный балахон, не делает его святым. Мы не ходили на воскресные исповеди. Благо, никто не обязывал.
Ральф может ничего не знать. И лучше бы это было именно так! Нормальная обычная жизнь.
Обычная жизнь? У мага. Ну-ну.
Никки. Неизвестно где. Можно, конечно, спросить у Кристоса его адрес. Да только если Холд-младший не захочет отвечать, никто его не заставит. Ему и Александр не указ.
«Ты пока не готова это принять».
Конечно, это я принять не готова. Зато готова принять в свои объятья твоего отца!
Снова в венах загорелась кровь. Обещала ведь не думать об этом!
— Ани? — удивленно сказала Ольга.
Я рассеянно посмотрела на сокурсницу.
— Ты посолила чай.
— Задумалась, — отмахнулась я.
Еще три пары, два зачета, которые я сдала скорее вопреки, чем благодаря своей голове.
Библиотека…пожалуй, начну с неё.
— Ани, ты меня пугаешь, — Теодор подал мне плащ.
А как у него оказался мой номерок? Он, вроде бы, был у меня. Я пожала плечами, взяла вещи в руки. Оделась.
— Не обращай внимания. У меня депрессия, — заявила я.
— С чего бы это?
Мы вышли из здания.
Как же я хочу домой. Домой. В Эдинбург. Чтобы все было как раньше. Мама, папа, неразлучные Рэндольф и Ральф. Протекшая крыша, и мыши, атакующие подвал. Две куклы, перешитый из старых маминых платьев гардероб.
И мой бесконечно прекрасный волшебный лес.
Только нет больше Рэндольфа. И Ральф тоже здесь, как и я, целиком и полностью зависимый от господина маршала. Предложение Юрия не имеет никакого смысла.
Не будет как раньше. От жизни не спрячешься в лесу.
— Так ведь погода, — подняла глаза к небу. — Сплошные серые тучи. И никакого просвета.
Посмотрела в смеющиеся глаза Теодора. На Ольгу, хихикающую рядом.
Девочка, как же больно тебе будет. И как тошно мне прямо сейчас.
— Вы идите, я в библиотеку хочу зайти.
Зайти и остаться. До самого утра. Чтобы не возвращаться в пустую квартиру. Не вспоминать. И не ждать.
Что если он вернется вновь?
Я остановилась посреди толпы вечно спешащих куда-то студентов, отошла в сторону и присела на краешек длинной белой скамейки. Все разошлись, кто по корпусам, кто домой. И только две совсем юные девушки весело шептались на другом конце скамьи. Первокурсницы, наверное.
«Почти как мы с Лиззи когда-то», — печально подумала я.
Два года, как целая жизнь.
«Пожалуйста, Алиана!» Поцелуй в ключицу. Злость в темных глазах. Красная сила, жадная клубящаяся тьма. Белый алтарь и вечно осенний лес.
Я не хочу. Я панически боюсь идти в нашу квартиру. Не хочу.
