Нет. Малина не стала горчить, впрочем, возможно. Я не понимала вкуса, я снова чувствовала его губы на своих губах. Жар горячих рук, тяжесть мужского тела и дикое сожаление от того, что ничего этого на самом деле нет.
Не сдержала стон, а потом выкинула в мусор всю эту чертову малину.
Ненавижу. Не его, я себя ненавижу.
Глава 24
В бессонной ночи был существенный плюс. К перерыву я так хотела спать, что уже ни о чем не переживала. Тедди своими шутками напоминал муху, из тех, что летом мешают уснуть на жаре. С другой стороны, если бы не он, я отключилась бы прямо на лекции. На зачетной неделе совсем уж наглость.
— Держи! — Тедди поставил передо мной кружку с горячим кофе. Я зевнула, рассеянно посмотрела вокруг. Ольга сидела напротив, встретилась со мной взглядом, вздрогнула и отвернулась.
— Скажи мне, Алиана, что ты делала ночью? Стихи сочиняла? — со смешком спросил Теодор.
— Нет, думала, — серьезно ответила я. — Оказалось, это очень увлекательное занятие.
Тедди расхохотался.
— Читали? — Сюзи положила на стол газету, выдвинула стул и присела рядом со мной.
— Опять кого-то взорвали? — отпила кофе. Ни черта не помогает, всё равно хочется спать.
— Нет, никого не взорвали. Опять на севере кровавый катаклизм. На этот раз крупномасштабный. Осенью у поселка кровь шла носом, прошлой ночью кровавыми слезами умылся целый городок. Автор статьи видит в этом второе предзнаменование грядущего апокалипсиса.
— А что за газета? — я поморщилась.
— Приличная вроде бы газета, — Сюзи пожала плечами.
Громко прозвенел звонок. Я поднялась с места, пытаясь ухватить какую-то неприятную догадку за хвост.
— Ани, не спи! — Тедди дернул меня за волосы. Ольга бросила на нас тяжелый взгляд.
Преподаватель задерживался, студенты галдели, у меня заболела голова. Я вышла из коридора на лестницу, спустилась на один пролет вниз и устроилась на широком подоконнике. Подожду здесь. Прикрыла глаза. Как только шум в коридоре затихнет, надо будет идти. Кто-то сел рядом. Из последних сил открыла глаза. Теодор.
— Иди ко мне, — сделал он приглашающий жест и подставил мне свое плечо. Я придвинулась ближе, положила на него голову. И темнота. Вероятно, я все-таки уснула.
— Снеговичок?
— М? — я зевнула.
— Лекции закончились десять минут назад.
— Как закончились? А философия? — я села и потерла глаза.
— Философию ты проспала, — рассмеялся Теодор. — Ты такая смешная со сна, — он протянул руку к моему лицу.
Я отстранилась и сама поправила выбившиеся из прически волосы.
— Проспала, так проспала, — выглянула в окно. — Все равно у нас зачет автоматом.
На улице снова шел дождь. По набережной бежали студенты. Никакого настроения, а ведь праздник через несколько дней. Впервые я не хочу Рождества. Я его боюсь.
На улице дежурил патруль. Этот был из курсантов. Интересно, как долго еще продлится военное положение? Волнений нет, в столице давно спокойно. Юрий задал правильный вопрос. Чего ждет господин Холд?
— Вот и я так подумал. Проводить тебя домой?
— Нет. Я в библиотеку, — не оборачиваясь, ответила я.
За окном был привычный тихий зимний пейзаж, ничего необычного. Но я всматривалась в шумную толпу, пытаясь что-то найти. Важное, настолько важное, что сердце грозило вот-вот выпрыгнуть из груди.
Один из военных поднял голову и посмотрел в нашу сторону, зло мотнул головой. Отвернулся. Я пальцами вцепилась в подоконник. Почему он недоволен? Почему я хочу поймать его взгляд?
— … с тобой?
— Прости, Тедди, мне надо идти, — пробормотала я и побежала по лестнице вниз.
Получила вещи, накинула плащ, вылетела на улицу и застыла под холодным мелким дождем. Что я делаю? Куда бегу? Зачем?
Ночью надо спать. Иначе спать будешь днем. И грезить наяву.
— Госпожа Алиана!
Я обернулась на голос. Знакомый охранник, я видела его несколько раз.
— Да, что такое?
— Господин Холд распорядился забирать вас после занятий.
— Зачем?
— Для вашей безопасности.
— Что-то случилось? Это надолго?
— Думаю, вам следует спросить это у него самого.
В столице тихо. Пока тихо. Но я не вижу дальше собственного носа, а Холд ничего не делает просто так. Мне грозит опасность? Какого рода?
Похитить меня, что ли, хотят?
Я задумчиво посмотрела на сумку в своих руках. Приглашение на ужин во дворец всё еще лежало внутри. Заманчивое предложение Юрия… Господин маршал опасается, что прямо у него из-под носа нагло уводят трофей?
Похоже на то. Потому что больше причин для этого распоряжения нет. Разве что он вдруг приревновал меня к Теодору. Хмыкнула себе под нос. Да ты шутница, Ана! Еще придумай, что он влюбился.
Пожалуй, даже я не настолько наивна.
— Да, вы правы, — я потерла виски. — Только мне нужно в библиотеку.
Мужчина нахмурился, но я не стала ждать возражений, поудобнее перехватила длинный ремень сумки и уверенно шагнула в нужную сторону.
— Я буду ждать вас в машине! — крикнул он мне вслед. — Не задерживайтесь, господин маршал будет недоволен!
Я ускорила шаг.
Маршал будет недоволен? Какая трагедия!
А не слишком ли это похоже на домашний арест? Ни кафе после занятий, ни прогулок. И Теодору больше не придется провожать меня домой.
«Ваш хозяин держит вас на коротком поводке». Сжала зубы. О, да! И прямо сейчас затягивает ошейник еще сильнее!
В читальном зале было душно и шумно. Не храм знаний, а пчелиный улей. Короткий сон не помог, я чувствовала себя разбитой, голова гудела.
Сведений об Эдинбурге было до обидного мало, и это более чем странно. Империю не интересует наш лес? Империя оградила лес от ненужного внимания? Или империя оградила себя от леса?
И только цикл лекций о шизофрении, который я прихватила в довесок, оказался полезен. Голоса — самый частый признак этой болезни.
Буйнопомешанная наследница Эдинбурга. Звучит не очень. И всё же этот вариант не стоит сбрасывать со счетов. Интересно, господин Николас обрадуется моему диагнозу? Запрет в больнице, будет навещать?
«Хотите попробовать?» «До боли хочу». Волна жара по телу, вкус малины на губах.
Тихо рассмеялась. Шизофрения, говорите? Исключительно из-за Холда. Эротический подвид!
Моя боль — наказание, но не за порочные мысли. Наказание за мой отказ.
