— Во дворце должен быть медик, — Лиззи выключила воду и подошла ближе, внимательно вглядываясь в мое лицо. — Ани, мне не нравится твой вид.
– Не волнуйся, сейчас пройдет. Да и не думаю, что сослаться из туалета в кабинет к врачу это хорошая идея.
Она нервно рассмеялась и поправила локон у виска.
— Я не хочу оставлять брата без присмотра, — сказала я скорее себе, чем ей. — Судя по тому, что мы с тобой здесь, а он наедине с его высочеством, именно Ральфу Юрий отвел роль главного блюда на этом вечере.
— Мне не хочется тебя пугать, Алиана. Но ты, похоже, права, — она осмотрела меня с ног до головы и недовольно покачала головой. — И всё же ты очень бледная.
У меня потемнело в глазах, так напомнила она мне господина Холда. Свое неодобрение он выражал именно так.
Лиззи поправила длинные перчатки и направилась к выходу из дамской комнаты. Королевская осанка. А ведь она, как никто другой подходит на роль будущей императрицы. Так почему маршал не выдал её замуж за Юрия? Отправил учиться, приставил её ко мне. И лично представил Ральфу.
Покушение на его высочество Юрия этой весной, сваленные в военных грузовиках мертвые тела белых анархистов. Маршал уничтожил всех, наказывая за дерзость или … подчищая следы. Ведь кому в действительности выгодна смерть якобы слабого принца, если не самому Холду?
Раздавленный смертью сына император, давно отошедший от дел, и две фигуры на шахматной доске. Ральф — готовый наследник, которого Холд предоставил бы даже не Александру, а жителям империи. Жестом фокусника, достающего карту из рукава. И сам господин маршал.
Никому неизвестный северянин из далекого страшного леса, или всеобщий любимец господин Холд? Выбор очевиден. Или нет. Кто знает, кого выбрал бы император?
Может быть, Александр раскаялся на старости лет. Осознал, как это было некрасиво — ради силы убить единственного друга.
Страдающий предатель — это очень и очень смешно. Почти так же смешно, как и то, что он до безумия любил свою жертву.
— Чему ты смеешься, Ана? — нервно спросила меня Элизабет.
— Ничему, — я прикрыла веки. Снова свет показался мне нестерпимо ярким, я видела, как рвется изнутри темнота.
Внезапно вспыхнувшие со стороны Элизабет чувства к Ральфу — очевидно, такой же расчет, как и наша с ней дружба.
— Ты знала о статусе Ральфа? — прямо спросила я.
Она опустила голову, а потом упрямо поджала губы и подняла на меня глаза:
— Да, Ани. Знала.
Смешно, очень смешно. Громкий смех разрывает голову на тысячу частей.
Черными крыльями обнял её туман. Как наказать за ложь и молчание ту, что стала почти сестрой? Впрочем, зачем? Она давно убивает себя сама. Темное, мрачное удовлетворение согрело сердце. Глупые, такие глупые люди. Любите игры? Тьма научилась играть. Изо дня в день, из года в год вас незаметно сжигает заживо ядовитая кровь.
— Ани, позволь мне объясниться… — сладкий страх в её голосе. Боишься? Умненькая девочка.
Я мотнула головой, ужас сковал горло. Убивает себя? Ядовитая кровь? Я впилась в её лицо глазами, лихорадочно выискивая следы болезни, и не нашла. Вряд ли страх потерять меня можно считать таковыми. Тьма солгала? Не думаю! Надо сказать Никки!
Одна только мысль о нем мгновенно успокоила, заставив дар настороженно свернуться черным клубком.
Какая мне разница, почему Лиззи рядом, что умолчала, если она любит меня! А я люблю её.
— Объяснишься, — хрипло ответила я. — Но не здесь и не сейчас. Вечером после ужина, — бросила взгляд на свое отражение. Зрачок сузился, глаза снова стали серыми. Жаль только всё еще болела голова.
— Хорошо, — Лиззи нервно потерла шею.
Я шагнула в сторону выхода, Элизабет пропустила меня вперед. Ральф давно один с Юрием. Подальше он наследника уже отправил, как бы еще до чего не договорился.
Мы приклеили светские улыбки еще в дверях и вернулись к ожидающим нас мужчинам. Ральф заметил нас первым, шагнул в нашу сторону и протянул руку Элизабет. Она вздрогнула, и я увидела, как горит воздух между ними двоими.
— Незачем так слепо следовать этикету, господин Бонк, — протянул Юрий. — Сегодня я разрешаю вам ухаживать за сестрой.
Ральф выгнул бровь, но не стал спорить. Вежливо поклонился его высочеству и встал рядом со мной, ничем больше не демонстрируя удивления. Абсолютное спокойствие, почти как у Никки. Похоже, эта начавшаяся с хорошей драки дружба пошла на пользу им обоим. Ральф стал сдержаннее, а Николас… я улыбнулась, вспоминая сброшенный на пол желтый халат, утро, которое мы провели вместе, тот вечер, когда он улетел к Холду и его «люблю тебя».
Холодный непостижимый космос рядом с Ральфом ожил.
— Чему это ты так улыбаешься? — не пытаясь скрыть ревности, тихонько спросил меня брат.
Я помотала головой, и закусила губу, чтобы не рассмеяться во весь голос. И даже голова, кажется, прошла.
— Да так, ничему, — со смешком ответила я.
— В зимнем саду цветут тюльпаны. Не желаете посмотреть? — с улыбкой глядя на Ральфа, предложил Юрий.
— С удовольствием, — ответила Элизабет.
Его высочество привел нас в оранжерею, он был сама любезность, как тогда, на весеннем балу. Лиззи вежливо поинтересовалась, не заскучают ли без хозяина вечера другие гости, на что он горячо заверил её — не стоит беспокоиться.
«Любуйтесь цветами, госпожа Холд, и ни о чем не думайте», — необычайно ласково приказал ей он, бросил на Ральфа какой-то сумасшедший взгляд и увел Лиззи показать особенно редкий экземпляр.
Здесь было тепло и влажно, и пахло прелой землёй. Стеклянные стены, стеклянный потолок. Узкое длинное помещение соединяло между собой два дворцовых крыла и будто парило над землёй. Я подошла ближе к окну и взглянула на праздничный город. Огни гирлянд разноцветными бусинами сияли на центральных проспектах, а вдалеке виднелись грустные улицы рабочих кварталов.
Несмотря на относительное спокойствие, военное положение всё ещё не отменено. Чего ждёт император? Возвращения Холда или новых волнений в столице?
— Я думал, во дворце должны бродить толпы народу, — задумчиво заметил Ральф.
Он стоял совсем рядом, за моим плечом, и я повернулась к брату.
— Где двор? — выгнул он светлую бровь. — Где полуголые красотки в нарядных платьях? — разочарованно покачал головой.
— Ну ты бессовестный! — громко прошептала я.
Ральф тихо рассмеялся. Хитро прищурился, а затем быстро наклонился к цветочной грядке и, нисколько не сомневаясь в своем праве, сорвал нежно розовый тюльпан. Подмигнул и вручил мне, сияя довольной улыбкой. Я охнула, но цветок почему-то взяла.
— Спокойно, — уверенно заявил он. — Так можно, вон, высочество подарил один юной госпоже Холд.
