- Давай же, Рома. Кто сегодня говорил об успешности лечения? – точно змей-искуситель шипит Григорий, подначивая и я с рыком ставлю алую точку с такой силой, что едва не продырявливаю бумагу. Эмаль вот-вот раскрошится – так сильно сцепляю челюсти.
Ничего у тебя не выйдет, ничего!
- Что ты думаешь насчет имени Катя? Красивое имя, правда? Екатерина Великая – настоящая маленькая королева, - тихий звонкий смех Леры наполняет мое сердце любовью. Даже не к ней, к тому маленькому существу, что сейчас прячется под ее сердцем. Кладу ладонь поверх гладкой кожи и ощущаю первый толчок.
- Екатерина, - с наслаждением жмурюсь, непроизвольно улыбаясь. – Мне очень нравится.
Вывожу первую линию, пытаясь справится с собой. Меня словно больше нет, вновь тону в потоке и никак не могу сдвинуться. Смотрю наверх, а поверхности нет. Она исчезает в приближающейся тьме воспоминаний, что забирают с собой обратно.
- Апа, посему они летят? – она смотрит своими большими глазами в голубое небо, где сейчас кружит сорока. Прикладывает маленькую ручку ко лбу, пытаясь рассмотреть в лучах яркого солнца.
- У них есть крылья, солнышко, - отзываюсь, привычно глядя на накопившиеся электронные письма.
Одно, второе, еще десяток. Такое ощущение, что к выходным кто-то специально придерживает с пару сотен нерешенных проблем. Иначе чем объяснить такой рабочий бум к вечеру пятницы? Прикусываю щеку изнутри и матерюсь про себя: снова придется потратить целое воскресенье на работу!
- Хосу квылья, - хмурится маленькая принцесса и мне приходится на секунду оторваться от телефона в поиске Леры. Она улыбается, разговаривая с соседкой и машет мне рукой, а я только вздыхаю, прикидывая в уме ответ попроще.
- Ну-у-у… Если только на самолете, - тяну загадочно, а в ответ на меня смотрят очень заинтересованно.
- Сама…вет? – повторяет она с трудом и наклоняет голову на бок.
- Угу, такая большая железная птичка… Внутри нее люди летают по небу.
Квадрат смазывается, а глаза печет словно кто-то залил в них кислоты. Треугольник – это крыша, еще один квадрат, внутри которого скрещенные линии – окно. Перед глазами красное марево – оно жжет, колит взгляд до соленых капель, но я упрямо продолжаю. Один человечек – всего лишь палки и круг, что тут сложного?
- Рома, - тихо зовет Гриша меня, а я чувствую его неотрывный взгляд. – Рома хватит, не надо больше.
- Все нормально, - мой сдавленный отвлек от застрявшего в горле кома. Я почти не слышу своего первого всхлипа, перед глазами все плывет. Рука отчаянно продолжает выводить глупые линии, круги – словно они способны оживить давно забытых на задворках подсознания героев сказочной истории. Той самой, которая началась так счастливо и закончилась столь трагично.
Красный цвет - его слишком много. Он всюду: на моих пальцах, ладонях, листке, столе. Точно яркая кровь, обагрившая когда-то мои руки и которую я никогда не смогу смыть с них. Кожа болит будто от ран, что нанесли осколки моей старой жизни, пока продолжаю отчаянно сжимать их, пытаясь собрать словно паззл.
Я говорил о спасении? Его нет, никогда не будет, сколько бы я не убегал от себя. Сколько не клянись и не моли прощения, никому из Богов мы давно уже не нужны.
Наверное, фломастер выпал из пальцев раньше, чем слезы хлынули радом. Хватая со стола злосчастную картинку, принимаюсь рвать ее в клочки и разбрасывая повсюду. Будто это моя душа или сердце? Не знаю, что из этого я потерял раньше.
- У вашей дочери произошло субарахноидальное кровоизлияние в результате черепно-мозговые травмы. Ушиб головного мозга и повреждение артерий. Нам очень жаль.
«Практически восемьдесят пять процентов случаев происходят из-за разрыва артерий мозга, которые расположены в виллизиевом круге. Около половины субарахноидальных кровоизлияний заканчиваются летальным исходом. Из них пятнадцать процентов пациентов не успевают доехать до стационара больницы»
Эту статью я помню наизусть, будто изучал всю жизнь медицинский справочник. Дети падают постоянно: с кровати, с крыш, даже с горок. Но именно Кате не повезло – металлическая балка поставила точку в ту секунду, когда она ударилась об нее и упала на землю. Всего каких-то… сколько? Два метра? Полтора в высоту была та горка?
В тот момент я упал вместе с ней, а часть меня просто умерла в больнице после слов врача. Просто стоял, молчал, пока Лера, рыдая, цеплялась врачебный костюм - до меня медленно доходил смысл его слов.
Я задыхаюсь, не реву, не кричу, мне просто дышать нечем и в груди очень больно. Гриша что-то кричит, возможно зовет на помощь. Чувствую его присутствие, и только сейчас понимаю. Тюрьма, в которой я сижу, навсегда заперла меня в своей тьме. Отсюда нет выхода, а любой просвет – иллюзия, созданная из жалких попыток побега. Отсюда невозможно убежать, уйти или спрятаться.
- Пей, - слышу его голос сквозь вату, а губ касается стакан. Стекло ударяет по зубам, но я покорно открываю рот, и горьковатая вонючая жидкость попадает в глотку. Вода, смешанная с каким-то лекарством – успокоительное, не иначе.
- Я знал, что этим дело кончится, - проходит время прежде, чем до моего заторможенного сознания доходят его слова. Поднимаю взгляд, ощущая сухость в глазах и влагу на ресницах. – Ты можешь уверять себя, но меня. Твое состояние по-прежнему нестабильно и любая подобная ситуация способна вывести тебя из равновесия.
- Я могу жить нормально, - выдыхаю хрипло, потирая руку.
Снова тремор, снова зуд и покалывание в груди. Но в серых, почти стальных глазах никакой уверенности во мне. Григорий смотрит на меня словно на психа или может у меня просто уже паранойя. Он наклоняется ниже, придерживая свой планшет и тихо говорит, четко, выбивая каждое слово в мозгу:
- Правда? И начав новые отношения, ты будешь готов ко всему, что может произойти?
Втягиваю носом воздух и замираю. Словно яркая вспышка – перед глазами Аня с закрытыми глазами в красивом гробу в окружении цветов. Будто спит, почти как живая. И лишь кровь на моих руках да гробовая тишина развеивают всякие сомнения.
- Я так больше не могу, - выдыхаю, пряча лицо в ладонях и покачиваюсь из стороны в сторону. Но следующие слова Гриши заставляют меня замереть.
«Ты опасен для себя. Шагаешь у самого края, не осознавая этого. Пойми, наконец, нельзя просто взять и отключить свои чувства. – оно так не работает. Можно только научиться с этим жить, а моя задача заставить тебя это сделать. Нормальной полноценной жизнью, которую ты сейчас теряешь»
В бесконечном потоке людей я словно теряюсь. Они спешат по своим делам и им нет никакого дела до постороннего прохожего, медленно бредущего по тротуару без цели. Именно так я себя сейчас чувствую – бесцельным, потерянным. Айфон в моем кармане оживает, однако никакой реакции от меня не следует. Без взгляда на экран знаю – это Аня.
Лекарство почти перестает действовать, звуки вокруг становятся громче. Клаксон, крики, веселый смех. Оживают запахи и разговоры вокруг.
