— Осторожно, так можно упасть и свернуть шею.
Длинные пальцы перехватывают мое запястье, и наши с Дианой взгляды встречаются. Она будто все понимает без слов, потому в ту же секунду заставляет меня вернуться на место. На ней черный топ в обтяжку да спортивные легинсы, обтягивающие стройные ноги. Темные волосы завязаны в хвост, и даже в таком виде Диана чертовски красива, а еще невероятно загадочна.
— Выдыхай, Никита, — шепчет она, удерживая канат и подходя ближе, накручивая его на руку. — Здесь никого больше нет: только ты и я. Выброси все из головы, вдохни полной грудью. Дай себе право обо всем забыть.
Я открываю рот, чтобы спросить, о чем речь. Но в затем в ужасе выдыхаю воздух, стоит ей забраться перила так ловко, словно маленькой обезьянке. А после прыгнуть вниз, унося с собой не только мой страх, но и внезапно забившееся сердце.
Твою мать, кто ж так делает!
— Сдурела?! — ору на весь манеж, слыша хохот внизу и смотря, как она ловко перебирается по канату.
— Это называется «корд де волан». Не волнуйся, я знаю, что делаю, — отзывается Диана, подняв голову и смотря мне в глаза. — Спускайся на манеж, трусишка. Я ведь обещала дать тебе полетать.
И вот я зачем-то несусь вниз по лестнице. Видимо, чтобы убедиться, что эта чокнутая идиотка не разобьется на моих глазах в лепешку, пока заигрывает с канатом у самого купола. Не знаю, как он поднимается и спускается, видимо, там есть какой-то механизм с грузом, дающий возможность передвигаться так легко. Спустя несколько секунд она уже на манеже, держится за кольцо, на которое с легкостью перебралась с каната.
— Больная, — выдыхаю, хватая за гладкую холодную сталь, обтянутую чем-то вроде скотча, наверное, для удобства гимнастов.
Карабин с цепью выглядят надежнее веревки. Диана же просто улыбается, перебрасывая ноги, повиснув головой вниз, пока неведомая тяга тащит ее наверх вместе со мной. Она держится за счет своего веса без каких-либо страховок, и чем выше поднимается, тем больше я поражаюсь ее умению.
— Тебе все еще страшно? — мурлычет она.
Выше и выше, пока я не ощущаю, как мои ноги отрываются от земли. Всего пара десятков сантиметров, затем спрыгиваю, наблюдая за ней с земли. И внезапно понимаю, что тоже так хочу.
— Если я не хочу расшибить голову — это не страх. А инстинкт самосохранения, — огрызаюсь в ответ, с жадностью смотря на то, как кольцо делает оборот вокруг своей оси. Один, другой, и я не понимаю, как у нее там голова на высоте не кружится.
— Ты спрашивал, кто я такая?
Справочная информация*:
Полоне́з — торжественный танец-шествие в умеренном темпе, имеющий польское происхождение. Исполнялся, как правило, в начале балов, подчёркивая возвышенный характер праздника.
Глава 9
Диана спускается вновь, спрыгивая с кольца, и я обошел канат, пока она дергает полотна, приглаживая ткань.
— Допустим, теперь мне интересно. Циркачка? Гимнастка? Исполнитель смертельных трюков? — вопросы сыплются, пока я наблюдаю за тем, как эта женщина со смешком ловко запрыгивает на висящую ткань, переворачиваясь в воздухе. Она удерживает себя одной рукой, обматывая ногу и поднимаясь все выше, выкручивая ткань в неведомые жгуты.
Играет с ней, садясь прямо в воздухе на шпагат и вновь провисая головой вниз, чтобы накрутить ткань на запястье. За всем этим я наблюдаю, открыв рот. Раскачиваясь из стороны в сторону, Диана показывает настоящий танец без музыки в воздушном пространстве над манежем. Невероятная сила, которая затрачивается на каждый трюк — это просто боль для меня лично. Я бы уже носом дважды поверхность пола пропахал.
— Когда-то давно я мечтала стать воздушной гимнасткой. Но жизнь — странная штука. Она дает нам шанс, а затем забирает его, не спрашивая разрешения, — отвечает Диана, на минуту зависнув в воздухе и обмотав полотно вокруг талии, держась за него рукой, и смотрит вниз на меня.
— Я бы хотела, чтобы у меня была вечность.
— Не хотелось бы жить так долго, — мрачно отзываюсь, поежившись. — Мне хватит и средней продолжительности.
— Ты просто спишь, Никита. Спрятался в раковину и не желаешь выходить, — смеется она тихо, а затем внезапно кричит:
— Лови! — и срывается вниз, едва не доводя меня до инфаркта.
Ткань раскручивается так быстро, что я едва успеваю оказаться рядом и подхватить ее раньше, чем она падает. Вместе мы оказываемся на полу манежа. Я на спине, считая цветные круги перед глазами, а Диана сверху, наклоняется, внимательно всматриваясь в мое лицо и улыбаясь.
— Точно больная, — сипло выдыхаю, раскинув руки и внезапно начинаю смеяться. — Окончательно чокнулась!
— Зато тебе весело, — хмыкает она, поднимаясь, протягивая мне руку. — Пойдем. Это не страшно.
Я секунду раздумываю над ее словами, после чего хватаюсь за тонкое запястье, поднимаясь на ноги. К черту все, сам же решился на эту безумную поездку.
— А теперь-то что?
— Теперь будем тренировать твое тщедушное тельце, мой мальчик!
Вы когда-нибудь пытались поднять собственный вес в воздух без подготовки? И не пытайтесь, помрете на первых попытках. Мне кажется, руки так не болели даже после двух часов занятий в спортзале, который я иногда посещаю для поддержания здоровья и формы после лечения от зависимости. Пытался исполнить хотя бы «вис» или, упаси Боже, «шпагат», и меня чуть не порвало на десяток страдающих Никитосов. На этих чертовых полотнах я больше напоминал бьющегося в истерике жирного неуклюжего пингвина, пытающегося улететь на юг, чем виртуозного гимнаста. Два раза сам себя чуть ими в мумию не замотал и с десяток раз упал, попросту не удержавшись даже двадцати секунд в воздухе.
Она считала. И смеялась, подбадривая внизу. Учила, подталкивала и снова хохотала, обходя мое изнеженное нелетающее тельце, безвольно валявшееся на полу.
С меня сошло десять потов и вытрясло остатки мозгов. И это всего-то за пару часов такой тренировки. Я даже не понял, в какой момент зал наполнился незнакомыми людьми. Поначалу они удивленно на нас косились, затем подходили здороваться, и каждый из них не преминул пошутить:
— Новичка учишь, Ди? Эй, пацан, давай, держись. Мы в тебя верим.
На пассажирское сиденье машины Дианы я не сел, а упал. Бутылка холодной воды была прижата к груди, но дрожащие пальцы даже не могли повернуть крышку, чтобы открыть ее. Загорская — я, наконец-то, узнал ее фамилию! — посмеивалась, забрав минералку, и с шипением открыла, подавая живительный напиток, от вкуса которого я буквально застонал.
— Вижу, тебе понравилось, — улыбнулась Ди, складывая на руле руки и внимательно наблюдая за тем, как я пью.
— Ненавижу тебя, женщина-дьявол, — бурчу в ответ, пытаясь отыскать в своей пустой голове хотя бы одну умную мысль. Ничего.
