Лиса оглянулся и бросил взор на часы. Краем глаза заметил Ладу в длинном черном вечернем платье, которая кивнула ему незаметно, стоя рядом с отцом. Вальдемар Хроменко смеялся, улыбался, пытаясь произвести впечатление на директора крупного холдинга «Палерма». Мария Ласточкина сдержанно улыбалась, пряча ехидную насмешку за бокалом дорогого шампанского и зорко оглядывала территорию.
Интересно, сколько денег она потеряет, когда все вскроется? Хотелось бы Лисе это знать, но к сожалению, выражения ее лица он не увидит. Как и Вальдемара, Апполона и Соболь с Авдеевой, которых сюда даже не позвали.
«Если я пойду против отца, хочу хотя бы знать, что поступаю правильно»
Иногда помощь приходит от тех, от кого совсем не ждешь.
-…слышал, вы решили баллотироваться в мэры на следующий год, Павел Александрович?
Елисей обернулся к отцу, замечая чуть прищуренный взор и удивленно моргнул. Отец решил податься в политику? Судя по удивленным взглядам остальных, не считая только старшего поколения, что находилось совсем рядом – ни Настя, ни Марк, ни Антон, ни братья Радовы об этом не знали.
- Почему нет? Может, хоть кто-то научит дорожные службы, как правильно расходовать выделяемые на ремонт средства. – язвительно отозвался Ярослав Тасманов, подходя ближе.
- Политика все-таки нечто большее, чем управление столовыми, - подал голос один из чиновников, быстро стушевавшись под взглядом Павла.
- Ничего, некоторым купленный диплом юриста же помогает регулярно спускать бюджет на кривые бордюры, - иронично отозвалась Кира. – Да, Раис? – обратилась она к подруге, разглядывающей свои ногти.
- И светофоры вечно не работают.
- Да ладно, дамы, полно, - хохотнул Паша, улыбаясь насмешливо и глядя Валентину в глаза. – Управление столовыми лучше, чем анархия коррупции, созданной неумелым руководством. Верно, Валечка?
От «Валечки» мэра передернуло, но невозмутимое выражение лица не потерял. Мужчина сунул руки в карманы, спуская все эти замечания в шутку, будто бы здесь происходил обмен любезностями. Ничего больше.
Лживое высшее общество никогда не позволяло себе «терять лицо».
- Я отойду, - шепнул Елисей остальным, поймав удивленный взор матери и нахмурившегося отца. Нажимая на появившемся экране нужную команду и подавая сигнал со своих смарт-часов, Лиса улыбнулся застывшему Хроменко, проходя мимо него.
- Вальдемар Бенедиктович, - хмыкнул, кивая и незаметно пройдясь взглядом по лицу Лады, которая стояла рядом с отцом.
- Елисей, - ехидно отозвался ресторанный критик, вскинув бровь. – Как твое здоровье?
- Не жалуюсь. А ваше?
- И мое неплохо. И будет еще лучше, когда откроется ресторан, - с довольным видом произнес, осматривая помещение и улыбаясь. – Жаль будет, когда эта красота рухнет под вынужденным гнетом конкуренции. Дела у вас все хуже и хуже.
- Папа, - предупреждающе произнесла Лада, будто давая отцу последний шанс. Еще один, совсем маленький.
- Когда увидела твою Алису... Не знаю, чего мне хотелось больше: выдрать ей волосы или спросить, почему ты ее выбрал. Я знала, зачем она приходила с твоим дружком Тасмановым. Не считай меня такой идиоткой.
- Никогда так о тебе не говорил, - отозвался Лиса. Ощутив некий стыд и с трудом садясь в кровати, глядя прямо в глаза усмехнувшейся горько девушке.
- Но думал, - отозвалась лада, заметив, как Елисей вздрогнул и опустил взгляд. – Да, Лиса. Я дура. Признаю это. Собственный отец обо мне такого мнения и не раз его озвучивал: «Ты меня позоришь, Лада», «Вся в мать – такая же глупая», «Тебе бы только о платьях думать».
От каждого слова и фразы Елисей неприязненно морщился. Он и не знал о таком отношении, при нем Вальдемар всегда был подчеркнуто вежлив. Нескольким недовольным взглядам в сторону дочери он не придавал значения. Да собственно, разве он когда-нибудь вникал в ее проблемы? Они просто спали вместе и вроде как встречались. Сейчас же рассматривая девушку под таким углом, он мог с уверенностью сказать, что ничего до этого момента не понимал.
- Помолчи, - тихо рыкнул на нее Вальдемар, возвращая Елисея в настоящее время из воспоминаний. В глазах Лады мелькнула боль и привычная обида, а сама она закусила губу, опуская взгляд.
- А что касается тебя, - Хроменко перевел неприятный взор внимательных глаз на парня и гаденько улыбнулся. – Надо было лучше выбирать невесту. И семью.
Лиса покосился туда, где промелькнул знакомый поварской наряд. Шеф-поваров позвали к гостям, дабы представить в конце торжественной речи, которую должен был зачитать его отец и мэр, пожав друг другу руки в мнимом перемирии. Он непроизвольно улыбнулся, осматривая большой зал, свою семью, друзей – таких шумных и постоянно друг с другом ругающихся. Встретившись взглядом с братом, кивнул ему, показывая большой палец.
И тот подмигнул, наклонившись к удивленным родителям.
- Ты не представляешь, как тебе повезло с семьей. Я тоже хотела стать е частью. Думаю, едва ли не каждый второй это жаждет, - проговорила Лада и поморщилась. – Я кое-что записала во время одной из встреч отца с мэром. Озвучивать твоей девушке не стала, потому покажу тебе. Не знаю, зачем это сделала. Наверное, ждала момента, чтобы отомстить.
- А не пожалеешь? – полюбопытствовал Лиса, внимательно разглядывая крепко сжатые пальцы девушки на коленях. – Это же твоя семья.
- Нет у меня семьи, Лиса. Не было и нет. Я не нужна своему отцу и даже Соболь я нужна лишь для продвижения по карьерной лестнице, не более. Отец обещал ресторан, когда они смогут провернуть все дела и потопить бизнес твоего.
Елисей хохотнул, незаметно запуская на развернувшийся большой экран позади музыкантов на установленной сцене. Один из них удивленно смазал звук, едва началась трансляция записи. Многочисленные гости и все присутствующие, открыв рты смотрели туда, не в силах произнести ни слова.
- Что же, Вальдемар Бенедиктович. Цена вопрос зависит от успеха. За мной стоят большие люди, и они хотят результатов, - ухмылялся с экрана мэр, постукивая ручкой по столу.
Откуда издали послышался отчаянный вопль:
- Это вранье! Подстава!
- Ах ты маленькая, лживая дрянь, - зашипел Вальдемар зло, оглянувшись на отошедшую дочь и с ненавистью сжимая кулаки, пока на экране двое мужчин заключали сделку, смеялись. А тихая Лада осторожно снимала, принимая из рук молоденькой секретарши мэра бокал вина в честь грандиозного события.
Картинка дернулась несколько раз, давая возможность присутствующим переварить увиденное. Земля, на которой стоял Баболовский дворец, - это лишь часть того, что в итоге должно было отойти государство в случае разорения Павла Канарейкина. Все памятники архитектурного наследия в случае банкротства отходили городу, а собственно его мэр мог распоряжаться имуществом по своему усмотрению. Никто бы не стал возражать. Пара лет и все бы забылось, дворцы посносили бы, построив на этом месте еще парочку современных торговых центров.
