«Радости от победы у тебя, Лисяш – ноль целых, ноль десятых», - проговорила Настя, прекратив дурачиться и угрожать ему. Вновь переведя взор на изображение сестры, впервые улыбнулся по-настоящему за вечер, увидев, как морщит нос.
- Я радуюсь, - отозвался он и прислонившись к гладкой стене, сунув руку в карман темно синих джинсов. – Предлагаешь взорвать хлопушку и заорать ура?
«Праздновать ты должен не со мной и с кучкой болванов в кабинке клуба отца, Елисей. Но похоже у вас ничего не наладилось»
Настя наклонила голову на бок, проницательно прищурив взгляд. В такие моменты она становилась очень похожей на мать, хотя прищур был явно отцовский.
Почему-то захотелось увидеться с отцом. Пусть даже выслушать очередную ядовитую реплику или просто послушать ворчание. Именно сегодня он ощущал острую нехватку его внимания, несмотря на то, что он поздравил его час назад. Как обычно, кинув парочку едких замечаний, отчего мама снова зарычала в его сторону. По-доброму. Ведь так было принято у них в семье всегда. Будет ли когда-нибудь у него что-то похожее?
Не похоже, что они с Алисой вообще способны найти общий язык.
- Не хочу это обсуждать, - отозвался, отлипая от стены и принявшись подниматься по лестнице на крышу. Небольшой дрон безразлично просканировал его и прилепился обратно к стене, продолжая нести свою вахту на страже безопасности клуба.
«Знаешь, я вчера разговаривала с Марком по поводу детей»
Сестра резко сменила вектор, словно специально. Этому Елисей тоже не удивился, скорее выбранной теме для разговора. Он сам мало что понимал в детях, да пока не очень-то их хотел. Точнее, вовсе не задумывался. Зачем? Они ведь с Алисой еще друг с другом толком не разобрались.
Лиса замер, понимая, что однажды придется все-таки что-то решать. И хочется ли делать это с Алисой?
- Ты беременна что ли? – фыркнул в шутку, но замявшаяся сестра насторожила. – Насть?
«Были подозрения, но они не подтвердились. Однако я должна была знать его реакцию. И знаешь, она по-прежнему негативная. Не похоже, что мы вообще когда-нибудь договоримся в этом вопросе»
От кислого вида сестры сердце парня сжалось. Захотелось пойти и встряхнуть хорошенько лучшего друга. Хотя он понимал, что они взрослые люди и вполне способны разобраться сами. Однако, как ни крути, Настя оставалась его маленькой сестренкой – самой младшей, самой любимой. Лиса вдруг замер, вспоминая слова отчима Алисы.
«Я не вижу серьезности в тебе. Игорь – никто. Она его встретила и забыла. А вот ты разобьешь ей сердце»
Сейчас спустя время и кучу мыслей, глядя на печальный взгляд, казалось бы, счастливой Насти понял его. С виду крепкий надежный брак сестры имел кучу неустойчивых моментов, которые никем из них до сих пор проработаны не были. Что говорить об Алисе и нем, если они даже на кухне могли провести пять минут и не поругаться из-за ерунды. Ее слова о победе – ясное подтверждение тому, что никакого доверия между ними нет. Они не чувствовали друг друга от слова совсем.
Прохладный воздух на крыше принес с собой аромат первой зелени, цветов, распустившихся в клумбах у клуба и аромат дыма от сигарет. Невероятный вид на горящую огнями Москву и звездное небо поражал своей красотой. В тот вечер, на Настино день рождения, небо тоже было таким – ярким, невероятно манящим. Хотелось раскинуть руки и попытаться взлететь наверх. Просто отпустить все проблемы, дав им рухнуть вниз на грешную землю.
- Знаешь, я думаю тебе стоит дать ему шанс ко всему привыкнуть, - внезапно проговорил Лиса, и Настя удивленно моргнула.
Елисей перестал смотреть наверх, ощущая, как его волосы чуть шевелит легкий порыв ветра и пробирается под тонкий хлопок зеленой рубашки. Он улыбнулся изображению сестры, глядя ей в глаза.
- Марк – сложный человек. Он неуживчив, людей любит еще меньше, чем отец и, возможно, к старости станет совершенно невыносимой бесячей гиеной. Но я абсолютно точно уверен в его любви к тебе. Настоящей, сильной и готовой преодолеть любые проблемы.
«И в своей тоже» - подумал про себя, заметив улыбку Насти. Которую она затем быстро спрятала, сделав самый независимый вид.
- Что за мужская солидарность вообще? – фыркнула сестра, только в глазах мелькнули слезы радости. Возможно, его сильной маленькой сестренке тоже была нужна поддержка.
- Кстати, чем там отец занят?
«Когда я выходила из зала, они ругались возле репродукции картины Рубенса. Кажется, кто-то из них вчера съел весь кисленький Скитллз, который папе запретил врач, и не сознается. Подозреваю, это была Саша», - хмыкнула Настя. Быстро стирая следы слез – точно преступления, а Елисей не стал ей напоминать о них. Он усмехнулся, качнув головой.
- У девчонки никаких шансов с отцом. К старости все больше впадает в детство. Вообще не представляю, как его мама терпит, - хохотнул Лиса, подходя к краю и оглядывая парковку, на которой виднелись темнеющие силуэты автомобилей. В местах, освещаемых дронами и роботами-охранниками, стояли люди, болтающие о всякой ерунде.
«Будто дядя Ярик лучше. Тут какой-то умник заявил, что не видит в искусстве никакой пользы и всех художников считает праздными бездельниками»
- И он все еще жив? - ужаснулся Елисей, представив себе реакцию любимого дядюшки.
Искусство и Тасмановы – просто неразрывная весь. Он так однажды назвал мазней Эдварда Кинка и Пабло Пикассо. Марк до того разобиделся, что пришлось выучить всех художников девятнадцатого и двадцатого века вплоть до последней буквы алфавита.
- Конечно жив, за кого ты принимаешь моего дорогого свекра? – тут же обиделась Настя, а затем добавила беспечно. – Он просто плюнул ему в кофе, а потом все утро вежливо улыбался, наблюдая за тем, как тот его пьет! Папа с дядей Сережей ржали весь гостиничный ресторан!
Разговор с Кирой Владимировной после шоу – совсем не то, чего хотела бы Алиса. После многочисленных поздравлений они с Елисеем разделились. Наверное, она обидела его своими словами о победе. Лиса только сухо предложил отпраздновать в клубе с его друзьями, а она отказалась, заметив раздражение, спрятанное под маской радушия. Они бы снова поссорились из-за кажущейся ерунды и Ежова вновь почувствовала себя виноватой.
Поэтому будучи уже в квартире Лисы, в окружении родителей, Раисы Степановны и матери Елисея, она пыталась улыбаться. Вроде бы ничего не случилось, нормальные девушки доверяют своим парням – пусть погуляет немного. Пока крошила в мелкие кусочки бумажную сиреневую салфетку и сгорала от ревности внутри, представляя себе не самые радужные картины. Они пили кофе, болтали о всякой ерунде. Женщины успокаивали ее, только Кира задумчиво смотрела из-за кружки и будто о чем-то думала.
Алиса знала: она по-крупному «облажалась». Так, как не должна была на своей должности. Потому вытирая влажные ладони ошметки разорванной салфетки о серую домашнюю футболку, бросала взгляд на часы и прикусывала губу.
