И тут Алиса - она выбивалась из общей картины. Для Елисея было новостью тот факт, что отец мог подписать трудовой договор с особыми условиями. Про протекцию матери с сестрой он догадывался, хотя не думал, что они уговорили Павла. Разве такое возможно? Его отец всегда четко разделял личное и рабочее.
- Лиса, - мягко и терпеливо ответила Алла, усмехнувшись под его недоумевающим взглядом. – Да твой отец подписал бы даже путевку в Ад, если бы его об этом попросил кто-то из вас. Тем более Кира. Твоя мать – единственная в мире женщина, способная влиять на решения Кенара. И нет ничего удивительного в том, что, подыскав, по ее мнению, отличную невестку. Захотела бы помочь тебе тоже это осознать. Не считай свою маму наивной дурочкой, она управляла этим местом, воспитывала вас троих, пока Павел пробивал себе дорогу в большой и суровый мир бизнеса. Нет в мире женщине более упрямой, чем Кира Леонова-Канарейкина, которая смогла ужиться с мерзким характером твоего папы. А уж он отвратительный, поверь. Его в молодости все с трудом терпели, а к старости совсем невыносимый стал.
Спорить с этим утверждением было бессмысленно. Елисей признавал все недостатки своего родителя, хотя слышать такое все равно было обидно. Для него отец был богом – настоящим героем. Никто и ничто не мог сравниться с авторитетом Кенара в жизни всех детей семейства Канарейкиных. Его родители – это образец любви и понимания. Семья, защищающая свой дом и друг друга.
- Это не она, - вновь упрямо произнес Лиса, посмотрев на Аллу, – Не Алиса, не могла она. И смысла нет ей предавать. Хроменко мог предложить ей что-то, только смысла бы в этом не было.
- Что же, - поджала губы женщина, кивая. – Если это так, то наш шпион – это первостепенная проблема. Старайтесь не делиться ни с кем новыми рецептами, по возможности обсуждайте его дома. Ваша задача сейчас: не облажаться на конкурсе и найти выход из положения. Ярослав вместе с сыном Радова, Владом, устроят интервью. Тебе придется поднапрячь всю харизму и сделать так, чтобы после него никто не сомневался в кристальной честности семьи Канарейкиных. Спокойной ночи.
Алла подхватила сумочку, разворачиваясь на каблуках и удаляясь из помещения. Елисей еще некоторое время сидел в прострации, прижимая к себе Алису. Он не видел, как она уже несколько минут сидит, притаившись и смотрит впереди себя, переваривая все сказанное накануне.
Пусть даже просто вопросы, но подозрения уже причиняли боль, и девушка ощущала, словно вляпалась в грязь. Откровенно говоря, собственный контракт она толком то не прочитала тогда, когда ей дали его подписать. Была на такой эйфории – просто думать даже не хотелось. Ведь мечта была близко, кого волнуют условия? Ни зарплату, ни премии – ничего не интересовало, чтобы оговоренных смех и времени работы.
Только кому теперь это докажешь?
- Лиса? – тихо позвала его, почувствовав, как Елисей вздрогнул и отклонился, заглядывая в наполненные слезами глаза. – Ты в это тоже веришь?
Спросила тихо, цепляя пальцами за форменную крутку. Подушечкой пальца рассеяно погладила одну из пуговиц, пытаясь в травянистой зелени глаз Елисея найти ответ на свой вопрос. Он молчал, а она боялась переспрашивать. Только всхлипнула, почувствовав, как одинокая слезинка скатилась по щеке и опустила голову.
- Слушай, насчет контракта. Если нужно я подпишу другой. Это же не долго, верно? Отдел кадров быстро подготовит… - пробормотала быстро, убирая тыльной стороной ладони слезы, неожиданно хлынувшие потоком.
Договорить ей не дали его губы, прижавшиеся к ее рту и заставившие замолчать. Поцелуй вышел немного горьковатым, с привкусом соли и отчаяния. А еще надеждой, потому что Алиса знала: Лиса верил ей. Не стал бы он целовать, обнимать, если бы думал о предательстве. Уж скорее уже бегал по кухне и орал, точно ненормальный с его-то вспыльчивым нравом.
- Даже если мне принесут видео, где ты будешь забирать от конкурентов миллион баксов – все равно не поверю, - выдохнул, обжигая кожу горячим дыханием и непроизвольно Ежова улыбнулась.
- Не будет такого, - промурлыкала, потеревшись носом о его нос, растирая соленую влагу между ними. – Ты стоишь гораздо больше, чем кучка банкнот.
- Эй, ну не куча, кучище, - проворчал Лиса, поднимаясь с ней на руках и усаживая девушку на стол, ставя руки по обеим сторонам от ее бедер, прижимая крепче.
– Огромная куча денежек. Хрустящих, зелёных, новеньких… - прошептал, скользнув ладонями по бедрам и прикусывая горло девушки, услышав ее стон.
- М-м-м, нет, - мурлыкала Алиса, рассмеявшись и зарываясь пальцами в светлых волосах, обвив ногами его бедра. – Деньги потратиться, а тебя я на всю жизнь заберу.
Он уже почти расстегнул ее форму, когда звонок разрушил все наполеоновские планы на тело девушки. С удивлением уставившись на отобразившуюся в проекции фотографию брата, переглянулся с Алисой, коснувшись значка принятия вызова.
- Татошка?
«Твоя дева там?» - напряженный взгляд младшего брата и его мрачное лицо заставили Лису удивленно оглянуться на Алису снова, которая озадаченно наклонила голову набок.
Сам Антон находился где-то на улице, кажется во дворе дома. Позади него виднелись люминесцентные горящие розовыми огнями искусственные яблони и часть детской площадки. Судя по тому, как парень постоянно оглядывался, он явно нервничал.
- Что тобой? Некому еды приготовить, мой криворукий брат? – ехидно поинтересовался Елисей, вскинув брови. Ежова спрыгнула со стола позади и хлопнула по спине, тихонько шикнув. – Девушку свою на вечер не дам, чтобы пару куриц закадрить идеальными блюдами. Сам выкручивайся.
«Причем тут вообще готовка, клоун педальный! Где Алиса? Она нужна мне!», - огрызнулся Татошка зло, пребывая явно не в самом добром расположении духа.
Ежова подлезла под рукой Лисы, с интересом взглянув на дернувшееся изображения. Мелькнуло звездное ночное небо, фонари, деревья и видневшаяся парочка прогулочных дронов. Послышалась борьба и чей-то девичий вскрик, а затем в проекции экрана появилась Милана. Она дулась, печально смотрела в сторону и периодически всхлипывала, утирая красный нос, пока Антон крепко держал ее за руку, не давая сдвинуться с места.
- Милана? – озадаченно выдохнули Елисей с Алисой.
От взгляда девушки оба чуть не содрогнулись. Настоящий вид несчастного и потерянного щенка корги буквально разорвал сердце за секунды, перевернув все содержимое внутреннего мира обоих. Елисею срочно захотелось покаяться в грехах, а Алисе посыпать голову пеплом и отправится жить в монастырь до конца своих дней.
«Вот! Объясни ей, что та фотка фейк! Я больше не могу, она смотрит на меня и молчит. Клянусь Богом, еще немного и я въеду на полной скорости в стену, разбившись насмерть – это невозможно терпеть!»
По тону у Антона начиналась форменная истерика. В ответ на это Боярышникова утерла слезы и приподняла подбородок, будто делая независимый вид. Взгляд ее стал еще более несчастным, отчего младший Канарейкин заскулил, отступая:
