А затем герцогиня огрела его высочество набалдашником трости по голове, нисколько не изменившись в лице и не постеснявшись монахом в храме.
— Болван, — категорично заявила она охающему внуку. — Что ты, что Абель. Два красивых и ни одного умного!
Глава 18
Принц Эрик Трастамара
Хуже похмелья — отцовские наставления и бабушкина трость. По отдельности еще ничего, но вместе — перебор.
Утром я проснулся в собственной спальне, судорожно соображая, как попал сюда. Лишь спустя несколько минут на меня снизошло озарение — Абель! Он помог.
— Эрик, ты взрослый человек. В двадцать три года пора браться за ум, — вздохнул отец, стоя у окна.
Я продолжал сидеть, прикладывая к голове травяной компресс. Лекарь неспешно собирал свои инструменты в сумку и изредка поглядывал в мою сторону, спустив на нос очки. Буквально полчаса назад, когда король вызвал Аберфона Дорсти сюда, он причитал что-то насчет сотрясения. На самом деле старый лысый гоблин веселился, наблюдая за моими мучениями. Даже не стал залечивать шишку.
— Ничего, до свадьбы заживет, — хихикнул он, потирая крючковатый нос и шевеля от удовольствия ушами.
— Ее светлость ему ничего не повредила? — с сомнением уточнил папа, повернувшись в нашу сторону. Щелкнул замок медицинской сумки, а когти Аберфона побарабанили по дубовому столу.
— Все в порядке, уверяю ваше величество. Мозгам вашего сына уже ничего не поможет, — ехидно отозвался Дорсти, а на бледно-зеленой коже появился румянец удовольствия.
Я закатил глаза и повернулся к отцу.
— Видишь? Они все меня ненавидят. И бабка тоже.
— Не говори глупостей. — отмахнулся король, отпуская лекаря. Гоблин поклонился и вышел, оставляя после себя запах настоек и трав. — Она простила тебе... боги, как называется это существо? — щелкнул отец пальцами, пытаясь вспомнить название.
— Хрюнорыл, — пожал я плечами, вспоминая мерзкое создание с длинными ушами, маленьким пушистым хвостом и пятачком.
Бабушка держала эту гадость в качестве любимого домашнего животного. До сих пор остался шрам от его укуса на левом запястье. Эти мелкие мохнатые зверушки водились в королевских лесах и были на грани вымирания одно время. Большие хищники, люди охотились на них, но за последнее время популяция хрюнорылов почему-то выросла втрое.
У моей бабки жил особенный зверь — хрюнорыл домашний. Лысый, страшный и с огромными красными глазами. Он издавал противное похрюкивание каждый раз, когда ластился к герцогине или собирался нагадить на мои вещи. На беду, бабушка часто оставляла его без присмотра, и эта скотина вольготно носилась по дворцу.
И добегалась.
— Мне было девятнадцать, и все ненавидели Лапушку, — скривился я, произнося кличку этого чудовища. — Он разодрал твой парадный мундир.
— И сгрыз кружевную оборку на платье Элиноры, — хмыкнул король, подходя ближе и беря в руки графин с вином, наливая немного в бокал. — Честно говоря, когда он сбежал в лес — я перекрестился.
— Видишь, я сделал нам всем одолжение. Абель боялся, что Лапушка съест и нас. Пусть теперь свои гадкие дела в лесу творит.
— А тебя тоже надо туда отвести? — наклонил голову набок отец, отпивая вина. Он сел в кресло, глядя на меня с улыбкой. Я громко фыркнул, выражая свое несогласие.
Боль немного поутихла, поэтому я отложил влажный мешочек с травами и потянулся к одному из договоров. Обычный план закупок на предстоящий бал. Такие бумаги заверялись подписями отца, его советника и главного казначея. Вглядываясь в колонку цифр с перечислением продуктов, я непроизвольно поежился. Это ведь мой бал, где должны были объявить о нашей с Далией помолвке.
— Что думаешь? — я поднял взгляд на отца. Он потер подбородок, наблюдая за мной с любопытством. — Нигде нет подвоха?
Папа любил, когда я просматривал подобные документы и ловил наших министров на попытке обмануть королевскую семью. Слишком часто это случалось, но король никогда никого не наказывал. Поддержка знати имела большое значение для такого богатого королевства, как Данмар. Оставалось только не давать им залезть в наши золотые запасы с головой.
— Цены завышены, — ответил я с деланным равнодушием, откладывая лист. — На рынке сейчас можно приобрести оптом гораздо дешевле у местных производителей и фермеров, а не тащить икру из соседнего королевства.
Отец кивнул, взяв в руки план, и сжёг его одним касанием пальцев.
— Не зря ты столько учился, верно? — улыбнулся он.
Я поднялся со своего места, дабы покинуть отцовский кабинет. Дойдя до двери, взялся за ручку и почти повернул ее, но в последний момент обернулся. Словно почувствовав мой взгляд, отец оторвался от сортировки бумаг и поднял голову.
— Почему? — задал всего один вопрос, но в светло-зеленом взгляде уловил понимание.
— Хочешь знать, почему я согласился на эту помолвку? Да еще не с самой родовитой девушкой королевства? - поинтересовался отец и, дождавшись моего кивка, продолжил:
— А ты бы предпочел политический брак? Или отбор?
— Мы не на грани войны, — поморщился я. — Данмар — сильное королевство с развитой экономикой и устойчивым положением на мировой арене. Нам не нужно жениться ради связей.
О Зеленых островах напоминать не хотелось. Да и не с кем там заключать союзов. Старый король погиб на поле боя, а его наследник трусливо бежал за океан в Исхелию. Тем более бунт подавлен, незачем об этом думать.
— И все может измениться в любой момент, Эрик, — вздохнул папа и поднялся. Король обошел стол, подойдя ближе, и отцовские ладони легли на мои плечи, ощутимо сжав. — Я хочу, чтобы вы не жертвовали личным счастьем ради долга.
— Не очень-то это похоже на брак по любви, — проворчал я, отводя взгляд от внимательного взора отца.
— Разве Далия так ужасна? — мягко спросил он, а я вздрогнул удивленно и вновь посмотрел на него.
— Что? Нет.
— Некрасива? Глупа? Тебе с ней скучно? — с интересом продолжил перечислять отец, загоняя меня в тупик своей логикой.
Сегодня в храме я сидел на скамье, скрываясь под пологом невидимости. Иногда я приходил туда, чтобы немного подумать или провести время в одиночестве. Даниэль называл это отдалением от реального мира в божественной обители. Друг регулярно шутил по этому поводу, а мне просто нравилось там находиться. Храм был величественным, красивым и обладал своей уникальной аурой. В таком месте не страшно было находиться одному, хотя двери всегда оставались распахнутыми для всех желающих.
Мне казалось, что эти монументальные стены способны защитить от любых невзгод. Фресками на потолках я мог любоваться целую вечность. Затем мисс Кроссборн нарушила мое уединение своим присутствием и очередной спор дошел до того, что вмешалась бабушка. Последствие ее возмущений до сих пор отдавались болью в висках.
