– Возможно, – не стал настаивать на своем мужчина. – Не дадите мне шанса – не узнаете.
– А вы надолго в Москве? – несколько неожиданно сменила тему Крис.
К такому вопросу Ромуальд оказался не готов. Впрочем, он уже покривил душой, убеждая девушку, что их вторая и третья встречи случайны, и больше лгать не хотел.
– Все будет зависеть от обстоятельств, – протянул он. – Теперь-то уж точно не раньше, чем все это, – он указал взглядом на свои руки, – начнет заживать.
Тут Крис сказать было нечего, и она снова пожала плечами: да, ничего не поделаешь, ожоги серьезные, с такими не побегаешь.
– Кстати, мы с вами все еще не обсудили: что, кроме перевязок, будет входить в мои обязанности сиделки, – припомнила она.
Ромуальд озадачился:
– Я как-то не думал.
– Ну, вот смотрите, – взялась подсказывать ему девушка. – Вам нежелательно шевелить пальцами рук. Это будет мешать заживлению. Значит, я должна делать вместо вас все, что обычно делаете вы: подносить ложку ко рту, брить вас, поить… А если учесть, что вам еще и ходить нельзя, то и утку подавать.
– Утку?! Вот уж нет! – Ром утратил всю свою расслабленную вальяжность, сжал от избытка чувств кулаки – и тут же со стоном скрипнул зубами: больно! Отдышался и все же договорил: – Утку мне будет подносить Берн. Это не обсуждается. Не хватало еще, чтобы девушка, за которой я намерен ухаживать, видела и делала такое…
– Вообще-то, я – ваша сиделка. – Снова напомнила Кристина. – Это – моя работа. Или вы меня для того и вызвали, чтобы добиться своего и познакомиться?
Глянув на ставшее вновь настороженным и недоверчивым личико девчонки, Ромуальд замычал, откинулся назад, на подушки, прикрыл глаза согнутой в локте рукой.
– Кажется, этот вопрос мы с вами уже обсудили, – процедил уже знакомым Кристине сдавленным голосом с хриплыми нотками. – Или начнем сначала?
– Не надо, – сдалась Крис.
Она почувствовала, как в ее сердце шевельнулось что-то, близкое к сочувствию и… симпатии? Да, этот желтоглазый мужчина напугал ее позавчера в метро, но ведь он не сделал ей ничего плохого тогда, и явно не собирается нападать на нее сейчас. Кто знает? Может, все так, как он говорит? Она просто понравилась ему, и он сделал все, что мог, чтобы познакомиться с ней?
О нормальных отношениях между юношами и девушками Кристине мало что было известно. Так уж получилось, что пора первых влюбленностей у нее совпала с потерей матери и переездом в детский дом.
Детдомовские парни не ухаживали и не бегали за Крис, а третировали и обижали ее. В медицинском колледже парней почти не было. Поэтому свое восемнадцатилетие и выпуск она так и встретила не целованной. Потом… потом была практика, работа в перинатальном центре, снова борьба за выживание. На отношения с мужчинами не оставалось ни сил, ни желания...
...Ром продолжал лежать, заслонив глаза локтем и не глядя на нее. Он молчал.
Кристина тоже умолкла, не зная, что еще сказать. И в этой тишине она, наконец, вспомнила:
– Там была собака.
– Где – там? – не меняя позы, уточнил мужчина.
– Там, возле Афимолла, рядом со спуском в метро. Огромная коричнево-рыжая псина с круглыми ушами и широкими лапами.
– Вы боитесь собак?
– Обычно это они боятся меня… – неохотно признала Крис.
Это было самое грустное воспоминание ее детства. Маленькая Кристя любила животных, тянулась к ним и всегда мечтала завести котика или собачку. Мама, наверное, даже разрешила бы, но и коты, и собаки почему-то побаивались девочку, настораживались, стоило ей попытаться приблизиться к ним. Коты выгибали спину дугой, шипели и убегали. Собаки – скалили зубы и рычали.
Мама Лена вздыхала и пыталась объяснить плачущей доченьке, что на разных людей животные реагируют по-разному, что все дело в запахе, и что это даже хорошо, что вся эта живность побаивается Кристю. «Зато не нападут!» – говорила мама. А потом купила дочери черепашку, и ребенок немного утешился.
– Боятся? – с неожиданно ласковой усмешкой приоткрыл глаза, обернулся к Кристине Ромуальд. – Знакомо! Меня тоже всегда боялись.
– Правда? – распахнула глаза Крис. – А почему?
– Чуют во мне более сильного хищника, – как о чем-то совершенно обыденном, сообщил Ром.
– А во мне, значит, хищницу?
– Видимо, так. – Мужчина продолжал улыбаться, и в этой улыбке Кристине почудилась нежность.
С чего бы вдруг? Откуда вот это все? Неужели так бывает, чтобы девушка настолько нравилась мужчине?
Крис притихла, согреваемая теплом, льющимся из глаз Рома. Наверное, это все-таки возможно – довериться мужчине, позволить ему ухаживать за собой. Сказать ему, что он, кажется, тоже ей нравится…
Громкий щелчок дверного замка разрушил интимность момента. Крис вздрогнула, нахмурилась, спрашивая себя: что это было? Её что – загипнотизировали?
Из прихожей донесся веселый голос Берта:
– Кристина Егоровна! Принимайте заказ!
9. Ром
В этот раз волк, Руд, вел себя очень сдержанно. Когда Кристина только возникла на пороге, заметил удовлетворенно: «Самку удалось заманить в логово. Хорошо. Уговори ее остаться». И больше не вмешивался, только принюхивался, наслаждаясь ее запахом, как Ромуальд наслаждался всем остальным: точеной фигуркой, которую не мог скрыть надетый девушкой белый халат. Приятным голосом. Осторожными прикосновениями умелых рук, снимавших повязки с его ран.
Не сразу, но Ромуальду удалось разговорить девушку, добиться, чтобы она начала рассказывать о себе. И первое же ее признание – о том, что ее боятся кошки и собаки – тут же еще раз подтвердило то, что Ром знал и так: малышка – полукровка, и зверь у нее есть, но непробужденный. Что ж, Ром знал, кто способен помочь девчонке разбудить спящую внутри нее волчицу. Вот только как уговорить Кристину отправиться вместе с ним за Урал, в таежную глушь?
...Бертран явился не вовремя. Кристина, чуть смягчившись, смотрела Рому в глаза уже без былой враждебности и недоверия. Казалось, еще чуть-чуть – и улыбнется. И, быть может, подойдет, присядет рядом, обозначая новую степень близости. Но шум в прихожей заставил девушку встрепенуться, очнуться, смутиться собственной откровенности и вновь закрыться.
– Пойду, посмотрю, что там принес ваш друг, – произнесла она скороговоркой и направилась к дверям.
– Твой друг, Кристина. Обращайтесь ко мне на «ты».
Малышка застыла на пороге. Оглянулась. Подумала пару мгновений, потом все же согласилась:
– Хорошо. Тогда и вы… ты… тоже.
С этими словами она вышла из комнаты, чтобы вернуться минут через десять уже во всеоружии и приступить к обработке ожогов.
– Сначала промоем все это перекисью. Она выделяет активный кислород, который не дает завестись на поврежденной поверхности всяким опасным микробам. Потом я удалю самые крупные лоскуты и нанесу на раны спрей Пантенол. Он способствует быстрому заживлению.
