Кристина докрошила последний зубчик чеснока, скинула в неглубокую стеклянную плошку. Ребекка тут же забрала и лук, и чеснок, забросила их в казанок с мясным жарким, помешала там, потом, сняв со сковороды очередной блин, погасила газ на плите и поманила Крис за собой в комнату, следующую за кухней.
Там девушка еще не была.
Комната оказалась спальней – судя по всему, спала здесь сама шаманка. В наружной стене почти сразу за порогом обнаружилась еще одна дверь. Вела эта дверь, как оказалось, в пристройку, где была устроена то ли баня, то ли ванная.
Здесь стояла высоченная железная бочка чуть ли не метр в поперечнике, из которой торчал кран, подающий воду в обычную чугунную ванну, а ниже, под краном, имелась топка, поменьше той, что в русской печи, но тоже вполне вместительная.
Рядом с этим странным нагревательным устройством (позже Кристина узнала, что оно называется титан), нашлась еще одна, на этот раз деревянная, бочка с холодной водой.
Ребекка лично перелила из деревянной бочки в ванну три ведра холодной воды, потом открыла кран в железной трубе – из него полился кипяток. Крис поняла, что женщина предлагает ей помыться.
– Пойду возьму чистое белье и свой шампунь, – сказала она Ребекке, про себя радуясь, что сейчас сбудется еще одно ее желание: она сможет смыть с себя пыль и пот дальней дороги.
Что бы Крис ни думала о Ромуальде, но немая шаманка ей нравилась все больше: своей ненавязчивой заботой, своим понимающим взглядом на неподвижном, не знающем улыбок лице.
...Мыться при свете ещё одной керосиновой лампы было странно и непривычно. Хорошо хоть от железной бочки с кипятком шло такое тепло, что в небольшом помещении без окон было даже жарковато.
Крис разделась, бросила в ванну пенную бомбочку из запасов. Когда пена поднялась, залезла в горячую воду, вытянулась во весь рост и, пристроив голову на бортике, закрыла глаза, чувствуя, как расслабляются мышцы, становится мягким и податливым закостеневшее от длительного сидения в автомобиле тело.
Она даже не запротестовала, когда в баню зашла Ребекка с глиняной кружкой в руке. Лишь приоткрыла лениво один глаз. Шаманка сунула кружку Кристине в руки, похлопала себя пальцами по губам, намекая, что содержимое предназначено для питья, и снова ушла.
Крис села. Поднесла кружку к носу, принюхалась.
От кипятка приятно пахло травами и ягодами. Рот наполнился слюной, желудок дернулся в голодном спазме. Кристина решила, что ягодный отвар поможет дождаться ужина и принялась потихоньку прихлебывать горячую ароматную жидкость.
К тому времени, как кружка опустела до дна, девушка поняла, что отвар был непрост: усталость вроде бы покинула ее тело, но зато в голове появилась приятная тяжесть, предвещающая глубокий спокойный сон.
«Надо скорее мыться и выбираться, а то усну прямо здесь», – дала она себе команду, быстро промыла волосы, разок намылилась гелем для душа, ополоснулась и поспешила встать. Вытерлась, оделась и, прихватив кружку и керосинку, пошла к Ребекке.
Женщина тут же усадила Кристину за стол, поставила перед ней супницу, полную ароматного жаркого с мясом, тарелку с толстыми блинами. Показала: отрывай от блина кусочки, макай в чашу с жарким и ешь. Крис ждать второго приглашения не стала и тут же приступила к ужину. Он оказался на диво вкусным и сытным.
Дождавшись, когда гостья все съест, шаманка взяла девушку за руку, отвела в спальню и похлопала рукой по подушке, давая понять, что гостья может лечь спать. Крис и тут не стала сопротивляться: ее сил хватило как раз на то, чтобы забраться под одеяло и обнять подушку. Глаза закрылись моментально.
Кристина уже не слышала и не чувствовала, как шаманка прижала подушечку большого пальца к ее лбу – точно посередине между бровей, как стояла рядом, притопывая, и вплетала во влажные волосы гостьи тонкие нити из волчьей шерсти...
21. Ромуальд
В отличие от Кристины, мирно спавшей в доме Ребекки, Ромуальд мучился бессонницей. Ни полстакана рябиновой настойки со льдом, ни горячий душ не помогли ему избавиться от напряжения, которое канатами натягивало мышцы, сковывало плечи и холодным камнем сдавливало внутренности.
Разговор с отцом тоже не порадовал, лишь добавил забот и тревожных мыслей. Шансов сохранить место вожака в случае вызова от альфы из стаи Кровавой Луны у Парамона, отца Ромуальда, не было. Надеяться на молодых альф из собственной стаи тоже не приходилось. Два самых сильных – после Рома – волка из стаи Неуязвимых были еще очень молоды и пока не встретили своих истинных. Альфы постарше, обретшие пару, могли бы вызвать нового вожака на бой, но, скорее всего, проиграли бы.
Реальный шанс справиться с соперником, жестоким и довольно беспринципным бойцом, известным под именем Мансур, был только у него, Ромуальда. Теперь от того, как сложатся отношения между Ромом и Кристиной, зависело не только личное счастье оборотня, но и ближайшее будущее всей стаи Неуязвимых. Ответственность тяжкой ношей легла на плечи Ромуальда, образуя вместе с тоской поистине неподъемный груз…
Утро не наступало мучительно долго.
Наконец, за окнами забрезжил рассвет. Понимая, что уснуть в эту ночь ему уже не суждено, Ром в одних джинсах и футболке вышел на порог отцовского дома, в котором остался ночевать. Втянул носом морозный свежий воздух, такой вкусный после московского смога, перекинулся волком и, выбежав за границы поселка оборотней, широкими прыжками помчался в лес, взрывая широкими мощными лапами снежную целину.
Охота для оборотня не забава, а необходимость. Только выслеживая добычу, догоняя ее, волк может избавиться от заложенной в него самой природой агрессии. У Рома сейчас уровень адреналина и тестостерона зашкаливал. Он и сам понимал, что оказался на грани взрыва и срыва. Что ж, пожалуй, придется выбрать дичь покрупнее и поопаснее. Азарт погони и борьбы поможет ему хотя бы ненадолго снизить внутренний накал.
Ром, точнее, Руд, углубился в лес километра на три, игнорируя попадавшиеся ему по пути заячьи следы и оленьи тропы, и только там ему удалось взять след дикого кабана. С этого момента Руда вел только его звериный инстинкт. Волк уверенно шел по незаметным для обычного человека меткам, которые оставлял за собой дикий хряк.
Кабанчик, судя по оставленным запахам, довольно молодой, особо не петлял, двигался от одного дуба к другому, разрывая клыками снег, выковыривая из-под смерзшейся листвы желуди и все еще живые грибы.
Не прошло и часа, как Руд учуял близость добычи, перешел с бега на осторожный шаг, начал ходить кругами возле очередной лесной поляны, которую вскапывал бивнями довольно крупный, лоснящийся от упитанности кабан.
И Ромуальд, и его волк понимали, что зверь опасен даже для оборотней, которые были намного крупнее и сильнее обычных волков. Тем не менее, усталость от постоянной необходимости сдерживаться, а еще азарт, жажда риска и драки до крови толкали оборотня вперед.
