Из стен торчали крепкие серебряные крючки, каждый своей замысловатой формы. Один крючок был в виде шеи лебедя, другой – в виде змеи, третий изображал переплетенные инициалы какой-то давно умершей королевы и ее возлюбленного. Одни крючки пустовали, на других были развешены платья и плащи по моде всех минувших эпох, но обязательно алого цвета с золотой вышивкой, как у всех королев Замка. Дженна с изумлением заметила (а Септимус вовсе не обратил внимания), что ни на одном наряде не было пыли. Все выглядело новым и чистым, как будто дворцовая швея только что пошила каждое платье.
Очарованная роскошной одеждой, девочка бродила по комнате, прикасаясь к нарядам и восклицая:
– Какое мягкое, Сеп… Ах, только потрогай, какой нежный шелк… А посмотри на эту меховую оторочку, даже лучше, чем на зимней накидке Марсии!
Дженна сняла с крючка, инкрустированного изумрудами, прекрасный шерстяной плащ и накинула на плечи. Чудный плащ, мягкий, струящийся, отороченный бордовым мехом. Он идеально ей подошел. Не желая вешать его обратно на одинокий крючок, Дженна застегнула золотую пряжку и завернулась в накидку. Наряд был похож на синий плащ Люси Гриндж. Дженна совсем недавно носила его, но потом отдала Люси, очень удивившейся подарку.
– Погляди, сидит на мне идеально. Как будто специально для меня сшили. И подарок Нико как раз кстати.
Дженна прикрепила на плащ золотую булавку в форме буквы «Д», которую Нико купил в Порту у какого-то купца и подарил сестре на прошлый день рождения.
– Очень мило, Джен, – сказал Септимус. Ему было ни капельки не интересно разглядывать одежду, поэтому он чувствовал себя в гардеробной немного подавленно. – Так что же ты хотела мне показать?
Дженна тут же вернулась с небес на землю, хотя на несколько минут совсем забыла о королеве Этельдредде.
Девочка указала на темное зеркало:
– Вот это, Сеп. Загляни в него. Вот это я обещала показать.
– Кому обещала? – насторожился Септимус.
– Королеве Этельдредде, – обреченно прошептала Дженна. – Вчера ночью. Она ждала меня за дверью.
– А… понятно. Ты знаешь, что с зеркалами могут твориться странные вещи, Джен? Особенно с очень старыми зеркалами. Не думаю, что стоит это делать.
– Пожалуйста, Сеп! Загляни в него. Ну пожалуйста!
– Зачем? – Септимус увидел в глазах Дженны панику. – Джен… В чем дело?
– Потому что, если ты не посмотришь, она…
– Что она?
Дженна побледнела.
– Она обратит забережение. В полночь. И тогда сегодня в полночь ты утонешь.
11
Зеркало
Септимус с опаской подошел к зеркалу, специально стараясь не смотреть в него, а глядя на свои ноги. Альтер рассказывал ему, как однажды посмотрел в зеркало и увидел у себя за спиной притаившегося морока. И мальчик боялся увидеть нечто подобное.
– А как она узнает, посмотрел я в зеркало или нет? – спросил он.
– Ой, об этом я забыла спросить, – ответила Дженна, уныло теребя бордовую оторочку на своем новом плаще. – Я страшно испугалась, что она обратит забережение, и просто сказала, что уговорю тебя.
– А она объяснила, зачем это надо?
– Нет, не объяснила. Она была такая… грозная. Просто ужас! А она правда может сделать так, как сказала? Обратить забережение?
Септимус сердито зашаркал башмаками по мраморному полу.
– Может. В течение двадцати четырех часов, если она это умеет, а я в этом почти не сомневаюсь. Готов поспорить, она так сто раз уже делала. Спасала разных бедолаг, а потом требовала выкуп.
– Вот злыдня, – пробормотала Дженна. – Ненавижу ее.
– Марсия говорит, нельзя никого ненавидеть, – сказал Септимус. – Она говорит, прежде чем осуждать человека, нужно попробовать влезть в его шкуру.
– Марсия не стала бы влезать в чью-то шкуру, – угрюмо ответила Дженна. – Если только это не шкура фиолетового питона. Желательно с золотыми пуговками.
Септимус посмеялся и замолчал. Дженна тоже. Зеркало притягивало их взгляды, но никто из них не решался в него посмотреть. Но вдруг Септимус выпалил:
– Так, пора в него заглянуть, Джен!
– Уже? – пискнула девочка.
– Да. И покончим с этим. Худшее, что можно ожидать, это какого-нибудь морока или тварь, только и всего. Если ты видишь опасность, она тебе уже не страшна, верно?
– Наверное, нет… – Голос Дженны звучал неуверенно.
– Так что я сделаю это. Ты иди обратно в кладовку, а я сейчас вернусь. Ладно?
– Нет, я тебя здесь одного не оставлю, – возразила Дженна.
– Но если там морок, который притаился и ждет меня, нельзя, чтобы ты его увидела. Иначе он будет и тебя преследовать. Я знаю, как обходиться с мороками, а ты нет.
– Но… – Дженна засомневалась.
– Давай, Джен, иди. Пожалуйста! – Септимус попытался успокоить ее улыбкой. – Иди.
Дженна с неохотой начала подниматься по серебряным ступенькам в кладовку. Как только она благополучно вышла из гардеробной, Септимус сделал глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.
И заглянул в зеркало.
Сначала он ничего не увидел. В зеркале было темно, как в глубоком болоте. Септимус наклонился ближе, не понимая, почему не видит собственного отражения. Как он ни старался, в голову упорно лезли всякие мороки, притаившиеся у него за плечом.
– Ты в порядке? Ты уже заглянул в зеркало? – раздался из кладовки голос Дженны.
– Ну… да. Я смотрю…
– И что там?
– Ничего… ничего… Просто темно… Хотя… Сейчас что-то виднеется… Это… это странный… старик… И он смотрит на меня. Он немного удивлен.
– Старик? – переспросила Дженна.
– Как странно…
– Что? – не утерпела Дженна.
– Я поднимаю правую руку – и он поднимает. Если я нахмурюсь – он тоже хмурится.
– Как твое отражение?
– Ага. Кажется, я знаю, что это такое. Это зеркало судьбы! В давние времена они были очень популярны. Их возили бродячие ярмарки. В таком зеркале можно увидеть, каким ты будешь перед самой смертью.
– Какой ужас, Сеп!
– Да уж. Не хочу я так выглядеть! Фу… Ты погляди, я высунул язык… Э… эй!
– Что?!
Не выдержав неизвестности, Дженна бросилась вниз по лестнице и успела увидеть, как Септимус отскочил от зеркала, поскользнулся на блестящем мраморном полу и упал. И тут Дженна закричала: пока мальчик пытался встать на ноги, из зеркала высунулись две сморщенные руки. Длинными костлявыми пальцами с желтыми изогнутыми ногтями они вцепились в тунику Септимуса, обхватили его за пояс и потащили к зеркалу. Мальчик отчаянно сопротивлялся, отбиваясь от цепких рук.
