Аджитт уложил её на ковёр, рассыпал поцелуи по скулам, шее, ключицам, выступавшим из выреза платья. Его прерывистое дыхание опаляло кожу, оставляя крохотные ожоги. Лерой овладело желание, безумное, безудержное желание чувствовать его, слиться в одно целое, не выпускать от себя, из себя. Она потянула рубашку из брюк, вслепую расстегнула несколько пуговиц, и Аджитт стянул её через голову, отбрасывая в сторону. Он дёрнул молнию на её спине, стащил платье с плеч, обнажая грудь, и тут же приник к ней, с жадностью втягивая в себя сосок. Молоко давно перегорело, но грудь осталась пышной, упругой, и сейчас Аджитт с наслаждением гладил её и ласково сжимал в широких ладонях, смотрел и не мог налюбоваться. Платье поползло ниже, повинуясь движениям его рук, следом отправились трусики. Аджитт смотрел на неё тёмным, полным страсти и восхищения взглядом. Гладил бёдра, ставшие шире, впалый живот, ещё мягкий, женственный.
– Ты стала ещё прекрасней, – наконец прошептал он дрожащим голосом. Лера потянулась к нему, целуя со всей силой, на которую сейчас была способна. Внутри всё полыхало, плавилось, жаждало его прикосновений. Истосковавшееся по ласке тело откликалось на каждое касание. Кожа горела, вся она сейчас превратилась в оголённый нерв, требующий немедленной разрядки. Как во сне Лера смотрела, как Аджитт рывками освобождается от остатков одежды, как ложится на неё, устраиваясь между ног. Она блаженно выдохнула, когда он вошёл в неё и замер, словно давая привыкнуть или боясь, что может причинить боль. Лера сама подалась вперёд, давая понять, что он не должен останавливаться.
Подхватив её под ягодицы, Аджитт начал мерно двигаться, непрерывно целуя шею, плечи, грудь, прерывисто шепча о том, как скучал, какая она горячая, влажная, только его, его навсегда. Лера не вслушивалась в смысл слов, пропуская их через сердце, скорее понимая на подсознании о том, что он говорит. Она выгибалась навстречу, чувствуя, как подступает оргазм, стремительный и необычайно острый. Аджитт безошибочно почувствовал его приближение – движения стали резкими, влажные звонкие шлепки заполнили тишину спальни, короткие стоны сливались со сдвоенным дыханием. Лера протяжно застонала, закидывая руки за голову, и Аджитт почти сразу присоединился к ней, глухо замычал в её волосы, содрогаясь всем телом.
– Может, переберёмся в постель, – тихо спросил он, когда дыхание вернулось в лёгкие. – Если ты позволишь.
– Я хотела предложить то же самое, – с улыбкой ответила Лера и потянулась.
В их отношениях по-прежнему было слишком много неопределённости, но первый шаг навстречу новой жизни они сделали сегодняшней ночью.
Тридцать вторая глава
Ракеш не находил себе места от беспокойства – Лийа и Ландор, словно хищники, затаились, перестали обсуждать с ним свой план и вообще вели себя так, будто ничего не планировали и не собираются убивать Аджитта. Боясь показаться излишне любопытным и вызвать подозрения, Ракеш делал вид, что полностью доверяет им, и не пытался выспрашивать о подробностях плана. Но нервозность нарастала, а вместе с ней пришли бессонница и постоянно напряжение. Что, если он что-то упустит, что, если не сможет помочь? Оставалась возможность рассказать обо всём брату, но её Ракеш постоянно отбрасывал – у него были лишь чужие домыслы и слова, требовалось больше доказательств, а значит всё, что оставалось – ждать.
Накануне Миллард взорвался от очередного выступления Леры, а после – от заявления Старейшин о том, что все законы будут приняты в ближайшее время. Мир стремительно менялся, как бы мужчины ни пытались не обращать на это внимания. Уже с лета женщины получат практически равные права, смогут выбирать не только мужа, но и то, как именно они будут жить в браке. Активисты начали продвигать идею брачных контрактов, в которых должны быть прописаны увлечения мужа, которые могут оскорбить жену. А Игрушки из других миров теперь должны были проходить тщательную проверку не только среди мужчин, но и среди женщин, которые смогут сами выбирать девушек. Всё по взаимному договору среди мужа и жены, естественно. Особенно смелые и вовсе говорили о том, что женщинам тоже можно заводить Игрушек. Но пока эти разговоры оставались разговорами – к подобным радикальным переменам всё же мужчины пока были не готовы.
Ракеш наблюдал за происходящим будто со стороны, не особо вникая в перемены. Возможно, когда-нибудь он полюбит кого-нибудь так же сильно, как любил Леру. А может, это будут совершенно другие чувства. В любом случае, к тому времени, как он решит жениться, перемены станут частью их жизни, поэтому думать о них сейчас просто нет смысла. Особенно, когда есть другие, более важные дела.
– Через три дня.
Ландор как всегда подкрался неслышно, просто возник перед столом в ресторане, за которым сидел Ракеш. Он вздрогнул, поднял на него глаза и прищурился.
– Через три дня что?
– Ты знаешь, что. – Ландор усмехнулся, упал на стул и забросил ногу на ногу. – Ты, наверное, хочешь узнать, почему мы молчали всё это время. Прости, что не посвящали в планы. Во-первых, надо было дать Сарасвати протащить свои глупые законы. Теперь покушение будет выглядеть естественно – мало ли, сколько врагов нажил Высший? Во-вторых, Лийа готовила яд, которым надо будет пропитать стрелу, которая поразит Аджитта.
– Яд? Стрела? Может, сразу копье? – не смог сдержать иронию Ракеш.
– А что ты хотел? Высшего не убить простой пулей. Тебе ли не знать о его неуязвимости. Мы выбрали древнее, но мощное оружие, которое гарантировано поразит с нескольких шагов. Яд должен попасть в сердце, иначе есть вероятность, что он сможет излечиться. Ты подберёшься к Аджитту так близко, как не сможет никто другой. И выстрелишь.
– И где вы собираетесь это сделать? Я должен буду расхаживать с арбалетом по Милларду?
– Нет. – Ландор холодно улыбнулся. – Думаю, вы можете пойти на охоту.
– Мы не выбирались на охоту лет двадцать, не меньше, – с сомнением протянул Ракеш.
– Думаю, ты найдёшь повод. Это уже не наша забота – твоя. Арбалет тебе доставят сегодня вечером, потренируешься. Яд привезут накануне охоты, он должен быть свежим. Когда убьёшь Аджитта, сообщишь нам. А после – позвонишь и расскажешь о несчастном случае. Если сможешь сделать так, чтобы об охоте никто не узнал – полностью отведёшь от себя все подозрения. Тренируйся разыгрывать из себя безутешного брата и готовься утешать его вдову. Думаю, эта часть нашего плана тебе дастся отлично.
Ландор ушёл, а Ракеш ещё долго сидел, размышляя над его словами. Естественно, стрелять в Аджитта он не собирается. Напротив – наличие арбалета с отравленной стрелой станет доказательством виновности Лийи и Ландора. Их казнят на площади, в назидание всем, кто сомневается в силе и власти Высших, а также забыл, что в Абхее все вопросы принято решать, говоря о них. А не строя козни и убивая друг друга.
– Охота? – брови Аджитта поднялись вверх. – Что это на тебя нашло?
– Охота, – кивнул Ракеш. – На птицу. С луком и стрелами.
– Может, и доспехи на себя натянуть? – Аджитт откровенно развеселился.
