«Дайте кислородную подушку!» — хотелось выкрикнуть вошедшей медсестре, но я постеснялась.
Пришлось довольствоваться тем, что имелось.
Заглотив побольше не слишком приятного больничного воздуха, я скороговоркой выпалила спланированный вчера в общих чертах отзыв, старательно избегая каких-либо точных характеристик. В заключение речи мною был со стоном исторгнут Сашкин совет писать дальше.
Ваня просиял, подпрыгнул на матрасе и суетливо извлёк из-под подушки папку с новой порцией «антидепрессанта».
— В натуре, понравилось?! О, если бы ты знала, как я счастлив! — на разные лады пропел он, после чего восторженно возвестил: — Наконец-то я нашёл родственную душу!
Я вжала голову в плечи и потупила взор, усиленно пересчитывая ромбы на линолеуме, дабы отвлечь взбунтовавшийся мозг и не позволить ему выплеснуть наружу предательский смешок.
Становиться Ване с его опусом родственной душой я не собиралась. Более того, я также далека от него, как атеист от ярого протестанта.
— Я окрылён, Несси, — елозя по подушке ушибленным черепом, простонал Иван. — Я напишу, обязательно напишу, что только благодаря тебе была создана эта книга!
Ёлки зелёные! Чего доброго и впрямь начнёт всем вещать, что я явилась вдохновительницей такой дряни! Ох, бедная я, бедная…
Короче, наметился очередной развесёлый вечерок.
Сегодня я не стала заранее читать привезённый из стационара текст, а сразу понеслась в «избу-читальню». То есть, на этаж выше, к Веселовским.
Зря это я, конечно. Надо, надо было прочесть! Хоть бы частично подготовилась к испытанию… Изощрённая какая пытка — смехом.
В этот раз наш литературный кружок собрался в гостиной, и через пять минут мы с Галкой уже катались по большому дивану, обильно орошая слезами обивку. Ни я, ни она декламировать опус не решились, а от того, что читалось Сашкиным голосом, почему-то было ещё смешнее.
«Роза прижалась щекой к кресту на могиле и пела заунывную народную песню, которую так любила её старая мексиканская кухарка. В конце, как всегда, слеза выкатилась из глаза прекрасной Розы.
— Никто и никогда не любил меня так, как ты, милая Жиральдина! — всхлипнула девушка громко.
— Почему никто? Я люблю тебя намного сильнее, — сказал Педро, выходя из-за надгробия с граблями (Розе всё-таки удалось пристроить его на работу садовником). — Я не знаю песен, мне некогда их разучивать, но я расскажу тебе о своём самом прекрасном на белом свете чувстве!
— О да, расскажи, Педро, а то я так одинока!
Батрак отставил в сторону руку с граблями и вдохновенно продекламировал:
— Как солнце любит первый побег орхидеи, как орёл — небесную твердь, так я люблю тебя, Роза!
— О, Педро, ты действительно любишь меня сильней, чем кухарка. И твои слова намного красивей, чем песня, которую пела она. Но… немилосердная судьба против! Нам никогда не быть вместе! Отец не благословит нас, он много пьёт и шляется по притонам, но всё равно помнит, что мы знатные люди и не ровня беднякам!
— Я понимаю, любимая, мы люди из разных слоёв, — вздохнул Педро и стал окучивать ближайшие кусты. Он не привык сидеть без работы, хоть и на кладбище.
Роза, как всегда, залюбовалась его движениями.
«Какой он красивый, и ловкий, и сильный! Как я его люблю! — думала она. — Но отец никогда не позволит, даже если совсем сопьётся…»
— Вот если бы была жива моя мать! Такая добрая, кроткая, но которая давно умерла, и я её совсем не помню… — вслух сказала несчастная Роза. — Она бы его уговорила… Наверное.
— Да, я тоже слышал, что донна Люция была матерью доброй и снабжала бедняков одеждой. Такой же, как ты. Спасибо, что раздаёшь свои старые платья сёстрам. Правда, они на них не налазят, но всё равно это очень приятно.
— О, Педро, судьба так жестока к нам! — воскликнула Роза, заломив руки и распугав криком стаю ворон. — Но почему? Почему мы должны так страдать?!
— Так всегда бывает с влюблёнными, — вздохнул Педро, с натугой вырывая из земли метровый сорняк. — Так уж устроен мир. Пойдём, прогуляемся по кладбищу, здесь так хорошо и тихо среди старых надгробий, спрятанных зеленью от деревьев, — опершись на граблю, он протянул девушке мозолистую ладонь. — Не надо долго лежать на могиле, мать-земля такая сырая…»
Под конец чтец и сам почти рыдал.
— Ритка, ты зачем Ваньку сломала?! Это же просто комикс!
— Саша, я не могу больше! Мне стыдно! По-моему, мы поступаем неправильно, потешаясь над Ваниным творением.
— Рит, да брось ты, — отмахнулся Сашка. — А по-моему, если смешно — надо смеяться, а не раздумывать, насколько это хорошо с точки зрения морали. Смешно — смейся, горько — плачь, всё, точка. Нафига лицемерить и скрывать свои чувства?
— А ты вообще много таких видел, с душой нараспашку? — вздохнула я.
— Вот именно, — поддакнула Галка.
— Так и я о том же! Совсем разучились быть собой. Боимся быть непонятыми, боимся быть отвергнутыми, оказаться не такими, как все. А зачем? Зачем как все? Собой надо быть и только. Без всяких прикрас.
Возможно, Сашка прав… Даже скорее всего. Мы слишком привыкли скрывать свои лица. Сплошное «маски-шоу» какое-то! Что ни шаг — притворство, за завесой которого и не разглядеть, кто друг, а кто враг… А иной раз и сами своё истинное лицо забываем. Какие мы в действительности? Заплутали среди собственных личин, потерялись…
Глава 10. Философский дискурс
Назавтра, ещё раз хорошенько подумав, я решила, что надо это безобразие всё-таки прекращать. Да — смешно, весело, но смотреть после откровенного стёба в глаза человеку, который ждёт от тебя честного ответа — это точно выше моих сил.
Промаявшись день, я попросила Сашу заехать к Ивану и сказать, что «муза» улетела по своим музьим делам, и когда вернётся — неизвестно.
И всё, накрылся наш весёлый литературный кружок. Узнав, что я в ближайшее время не появлюсь, Ваня затосковал и, по словам Сашки, малость потерял интерес к своей нетленке.
Жаль, конечно, что пришлось расстроить человека, но, вспомнив, как меня чуть совесть не загрызла, я даже порадовалась. Пусть лучше не пишет, мне так намного спокойнее будет.
Займусь-ка я вплотную достройкой будущего жилища, тем более что и заняться этим, как оказалось, больше некому. Сашку засосали брошенные на время дела, а Галка готовилась открывать магазин. Собственно, помещение под него она и присматривала, когда на моё объявление в газете наткнулась.
Да и о свадьбе пора бы подумать. Кто знает, случится она или нет, а подготовиться на всякий случай надо.
Правда, никакой подготовкой я так и не занялась, а вот на стройку какое-то время честно ездила каждый день.
