Бронштейны, в количестве пяти штук проживали непосредственно подо мной и были не в восторге от нашего соседства. Почему так, ума не приложу. Что до меня, то я всегда старалась соблюдать правила «советского общежития», и с тех пор как Димка выселился из моей квартиры, мне это даже стало удаваться. Но несмотря на мои старания, Бронштейны всё равно были вечно всем недовольны. Видимо, их сильно раздражает сам факт моего существования. А может, таким нехитрым способом они просто пытаются себя занять, ибо на моей памяти ни один из них никогда ни на какую службу не ходил. На какие капиталы живёт семья, мне неведомо, но живёт хорошо, ни в чём себе не отказывая.
Как же это я забыла про них, притащив в дом Фёдора?! Сейчас начнется…
— Маргарита Николаевна! — сверкнув очками, зычно гаркнул Бронштейн-младший. «Началось…» — Когда вы наконец прекратите издеваться над людьми?! У нас приличный, образцовый дом, и только вы с вашим приятелем Веселовским вносите смуту, делая из приличного дома Содом! — «Ух ты, какой каламбурчик!» — По счастью у Александра нет животных и бороться приходится только с ним самим! А вот что делать с вами?!
«Четвертовать, что же ещё?» — снова мысленно прокомментировала я, а он загремел на весь подъезд:
— Мы терпим ваше присутствие исключительно из уважения к вашим родителям!
Господи, при чём тут мои родители? Они уже «сто» лет как живут за границей!
— Ну это же невыносимо! Мы давно смирились, что ваш кот постоянно сыплет на лестницу шерсть!
Фантазия немедленно подбросила мне весёлую зарисовку: Магистр достаёт из объёмного лукошка меховые ошмётки и старательно посыпает ими пролёты. Не удержавшись, я хихикнула.
— Вам смешно?! — возмутился сосед. — Вам этого издевательства мало, вы ещё и собаку завели?!
— Она сама завелась… — попыталась оправдаться я.
Склоки я терпеть не могу, а теперь их уж точно не избежать. Бронштейны не любят животных и если на Магистра ещё кое-как закрывали глаза, то Фёдор будет таким мощным раздражителем, который стопроцентно приведёт к каждодневным скандалам.
— Если вы немедленно не уберёте из квартиры пса, я буду жаловаться! Мы пожилые люди, нам требуется отдых, а вы мешаете своим лаем! — рубанул сосед.
В мозгу у меня что-то щёлкнуло. Видно планка сорвалась. Вечно со мной так: терплю-терплю, старательно пытаясь удержаться в рамках учтивости, а потом «бац», и о мирном урегулировании конфликта можно забыть.
— Полаять я, конечно, могу, для разнообразия, — с вызовом сказала я. — Но в основном предпочитаю изъясняться на языке, доступном пониманию окружающих. С вами, к примеру, буду говорить по-русски, хотя и не уверена, что он вам достаточно понятен! Вы ещё и меня переживёте! А отдыхать можете в любое, свободное от лая, время! Вы же ничем не заняты, кроме еды, сна и просмотра телесериалов! Не удивлюсь, если вам даже неизвестно, что есть пенсионеры, вынужденные трудиться, чтобы заработать свою горбушку хлеба, потому что мизерной пенсии ни на что не хватает! У вашей же семьи есть всё для счастья! А вы всё равно постоянно чем-то недовольны! Я не знаю, с чего вы решили, что мир принадлежит только вам, но вы сильно заблуждаетесь! Знаете, сегодня я встретила бомжа. Так вот, представьте, и ему тоже принадлежит кусочек мира!
— Ах вот как вы заговорили?.. — протянул сосед. — А прикидывались такой воспитанной, интеллигентной девушкой!
— А мне надоело прикидываться! — заорала я, тщетно пытаясь обуздать вырывающуюся наружу пламенную речь. — И я сомневаюсь, что лай моей собаки вам слышен лучше, чем мне — звук вашего идиотского телевизора! Такое впечатление, что у вас вся семья глухая! А если действительно тугоухая, непонятно, как вам может помешать лай в соседней квартире?! По всем прикидкам, вы его вообще слышать не должны! Или это у вас прикол такой — людей доста…
— Всё ясно! — перебил Бронштейн. — Завтра же я буду жаловаться!
— Да хоть в ООН!
— И уж поверьте, — закивал сосед, — я найду на вас управу!
— Бог в помощь! — рявкнула я и уже собралась захлопнуть дверь, но тут Азаров как раз закончил разговор и появился в прихожей.
Он деликатно отодвинул меня в сторону и строго спросил:
— В чём дело, товарищ?
Бронштейн, не ожидавший увидеть в моих апартаментах незнакомого крепкого парня, опешил.
— А вы… кто?.. — растерялся он, машинально поправляя очки указательным пальцем.
Следует заметить, что соседи мои были людьми боязливыми. Это сейчас я одна, и они осмелели. А когда, например, у меня жил Димка, очень даже опасались идти на открытый конфликт.
— Служба госбезопасности, — во второй раз за сегодняшний вечер сурово произнёс Виктор, привычным движением открывая свой «волшебный» документ. — Так я спрашиваю, в чём дело?!
Магическое словосочетание отразилось на лице соседа священным ужасом. Бедняга Бронштейн, наверное, в секунду вспомнил все жуткие истории про НКВД, и угроза, некогда исходившая от Димки, показалась ему невинной забавой.
— Эээ… — проблеял он, отступая, — собачка у вас громко лает… а у меня родители… пожилые…
— Собака служебная, — грозно двинулся на него Азаров. — Здесь на задании. Имеете что-то против?
— Я… то есть, мы… нет. Раз так… конечно… мы только за, — закивал сосед. — А почему на задании? — набравшись храбрости, с дрожью в голосе спросил он. — Что-то случилось?..
— Сведения секретные. Мы не вправе разглашать, — ответил Виктор, затем смерил Бронштейна непроницаемым взглядом и добавил: — Хорошо, вам скажу. Готовится теракт. Будет лучше, если вы на время покинете этот дом. Месяца на два. А лучше до весны.
Виктор говорил очень серьёзно, а я еле сдерживалась, чтобы не захохотать, настолько смешно было наблюдать, как сосед таращит глаза, прижимая к груди холёные ручки. Представляю, как загудит сейчас это осиное гнездо!
— А теперь — свободны, — резко сказал Виктор. — И не вздумайте болтать! Спецслужбам лишняя огласка не нужна. Сами понимаете, паника начнётся, а нашему ведомству это ни к чему. Вся операция может сорваться. Вы, я вижу, человек положительный, надёжный, вам можно доверить государственную тайну.
— Служу Отечеству! — выкрикнул Бронштейн, вытягиваясь и беря под козырёк.
— Но-но, — грозно осадил его Виктор, — к пустой голове руку-то не прикладывают!
— Виноват… — побледнел сосед, а я чуть не подавилась хохотом.
— Всё, товарищ, идите, спасайте семью, — Виктор снисходительно похлопал его по плечу, подталкивая к лестничному пролёту. — И помните: никому ни слова.
Бронштейн торопливо развернулся и неумело замаршировал по коридору, а на меня от долго сдерживаемого смеха напала икота.
— Ладно, оставайтесь, заслужили, — между спазмами диафрагмы, выдавила я. — Интересно, дорогие соседи прямо сейчас съедут или до утра подождут?
