— Впрочем, да… понимаю тебя… Молодёжь нынче поголовно ходит размалёванной и почти голяком, — справившись с негодованием, посетовала она, возвращаясь к вчерашней линии поведения. — Не можешь же ты, в самом деле, выглядеть белой вороной? В наше время девушки вели себя гораздо скромнее, но что поделаешь… Как сказал классик: «О времена, о нравы!»
— Вот именно, уважаемая Рагнеда Ивановна, — как ни в чём не бывало подхватив «маму» под упитанный локоток и неспешно продвигая её в направлении столовой, сказала я. — Заметьте, не наш с вами современник это сказал, а человек, живший ещё при «царе Горохе»! То есть во все времена находились индивиды, коим перемены в обществе были точно кость в горле. Одним словом, консерваторы, что с них возьмёшь. Да ну и хрен с ними. Вас-то что привело в такую рань?
— Побойся бога, деточка, день на дворе, — опешила свекровь.
— Всё, что до обеда — утро, — безапелляционным тоном заявила я. — Лично я ещё даже не завтракала, стало быть, утро сейчас раннее, а визиты ранним утром — по меньшей мере неприличны, — продолжала я измываться над личностью, не вызывающей у меня ни доверия, ни симпатии, но которая по странному стечению обстоятельств должна была стать мне ближайшей родственницей, причём, в ближайшее же время.
Я налила кофе, пододвинула поближе к свекрови крошечные аппетитные пирожки, любовно приготовленные Ольгой, и невинно спросила:
— И чего вам, мама, не спится?
Свекровь достала из недр своего широченного платья большой носовой платок, промокнула глаза и «со слезой» в голосе сообщила, что похороны назначены на послезавтра. После чего шумно высморкалась, положила свой сопливый платок тут же — на стол, чем, разумеется, напрочь отбила мне аппетит. Сама же принялась активно поглощать Ольгин кулинарный шедевр.
— А ты чего не кушаешь? — почти опустошив блюдо, осведомилась она, громко рыгнув.
«Вы бы, мама, ещё на стол сблевали, а потом уж спрашивали», — хотела сказать я, но тут заподозрила, что Рагнеда, испытывая ко мне примерно те же «тёплые» чувства, что и я к ней, в свою очередь тоже пытается вывести меня из себя.
Но мы, конечно, такого удовольствия ей не доставим.
— А у меня, Рагнеда Ивановна, великий пост, — со вздохом сказала я.
— Летом? — удивилась свекровь.
— Согласно моей вере, он начинается за два дня до предания земле тел ушедших в нирвану и продолжается до седьмого полудня. Так что очень хорошо, что вы меня вовремя предупредили. Кстати, вам с Денисом тоже неплохо бы примкнуть к этому полезному обряду.
— Я бы с радостью, да вот беда, от голодовки сознание теряю. Здоровья ж совсем не осталось, — пожаловалась никак не смахивающая на хворую маман. — А ты, деточка, что ж за веру себе такую сложную выбрала? Изводишь себя почём зря.
— Ну, как уж получилось… — я развела руками, как бы говоря, что это вера меня выбрала, а не я её.
Сонно щурясь, в столовую вплыл Магистр, однако узрев будущую родственницу, вмиг взбодрился, ощетинился и зашипел. Так откровенно в штыки он редко кого принимает. Не зря меня, значит, от свекровушки «колбасит».
— Ой, котик какой милый, — приторно прогундосила Рагнеда и протянула к Магистру лапищу.
Кот шарахнулся в сторону и принял боевую стойку.
— Вы, Рагнеда Ивановна, руки-то поберегите. Кот охранный, специально выведенный, панибратства не терпит, — предупредила я.
— Да ну, он же меня боится! — самодовольно расплылась будущая свекровь. — Интересно, почему?
— Да потому что вы, мама, страшная, — брякнула я, мигом встав на защиту любимца. В трусости его ещё никто не обвинял! Да мой кот — самый смелый кот в мире! — Руки-то уберите, а то не ровён час в травмпункт ехать придётся.
— Ох, как же у тебя всё непросто, Риточка… — попеняла свекровь, но лапы всё же убрала. — А где же мой мальчик? — спохватилась она. — Неужели тоже ещё спит?
— Наверное, — я равнодушно пожала плечами. Местонахождение Дениса занимало меня сейчас меньше всего. Главное, он тут, в доме, где безопасность ему обеспечена.
— Ты бы разбудила его, надо же насчёт похорон договориться… И денежек мне опять не хватило… — свекровь вновь тяжело вздохнула.
Я поднялась и окликнула Магистра. Но он, видно, решил покараулить незваную гостью, посчитав, что «врагов» на своей территории оставлять без присмотра нельзя.
Добравшись до комнаты Дениса, я громко постучала. Тишина. Позвала — без ответа. Да, похоже, снотворного Сашка не пожалел.
Несколько минут я тщетно колотилась в дверь, но эта забава мне быстро надоела, и я возмущённо влетела в комнату, с трудом подавляя стремительно нарастающее желание с разбега пнуть жениха.
Денис, раскинув руки в стороны и неестественно запрокинув голову в подушки, лежал на кровати… и не дышал… Вывалившийся изо рта язык довершал «чарующую» картину, при взгляде на которую я собралась заорать, но не смогла. Ноги мои подкосились, в глазах потемнело, а спина плавно сползла по стене.
Вероятно, я всё-таки успела закричать, потому что, открыв глаза, увидела перед собой перепуганное лицо Сашки, который интенсивно тряс меня за плечо. Добровольно в комнату Дениса он бы вряд ли явился, так что, скорее всего, какой-то вопль у меня всё же родился и его привлёк.
— Слава богу, — облегчённо протянул Сашка, отпуская моё плечо. — Ты чего это, красавица, в обморок падать вздумала? Опять с утра нихрена не ела?
— Саша, что мы будем делать с трупом? — вместо ответа спросила я, глядя в ясные очи приятеля. Почему-то меня нисколько не удивило, что в такой момент его больше волнует, завтракала я или нет. — Я понимаю, что ты убивать его не хотел… но надо же его теперь где-то спрятать… — апатично продолжила я, наблюдая, как у Сашки вытягивается лицо.
— Рит, ты хорошо себя чувствуешь? — озадаченно спросил он. — Голова не кружится, не тошнит? Ты, наверное, ударилась, когда падала. Дай-ка я твою голову осмотрю. И надо срочно вызвать врача.
— Саш, ну какой врач?! — тихо возмутилась я, уворачиваясь. — Сначала надо тело спрятать. Они же в два счёта причину смерти установят, и ты под суд пойдёшь. Маленький, что ли, не понимаешь? Ты же сам вчера при следователе про снотворное сказал. Доказывай потом, что непреднамеренно… Лучше спрятать. Нет человека, нет проб… — я не договорила, потому что за широкой Сашкиной спиной замаячило «тело».
Оно в замешательстве потопталось и потянуло Сашку за рукав.
— Сашок, ты эта, не слушай её, пошутить я хотел… Прикинулся жмуром, а она поверила, — и «труп» глупо хихикнул.
Надо было видеть, с каким лицом повернулся к нему Сашка! Я даже подумала, что сейчас убийство будет самым что ни на есть преднамеренным.
— А чё, нельзя? Вы сами ваще всё время шутите, а я чё, левый?! Я тоже, типа, пошутить люблю, — стал оправдываться Денис, на всякий случай отступая назад. Видимо, тоже правильно истолковал Сашкин взгляд.
