Брайан тут же заинтересовался. Его взгляд потемнел, а губы сжались в тонкую нитку. Явно эта тема не пришлась ему по душе.
– И что им опять нужно? – спросил он, с обманчивым спокойствием разрезая кусок поджаренного мяса.
– Как будто ты не знаешь, – фыркнул Грэгор, несколько раздраженно вытирая губы небольшим полотенцем. – Пограбить да поубивать. Ну, еще рабов набрать.
Я невольно поежилась, вспоминая все, что знала о королевстве Цицирия. Увы, познаний у меня было немного. Люди в замке отца в большинстве своем толком ничего не знали. Иногда мне казалось, что их не интересует ничего, что выходит за пределы круга их обязанностей и баронства. В книгах же я встречала упоминания, но в основном там обходились краткими описаниями. «Агрессивная страна», «королевство варваров», и все в таком же духе.
Мне очень хотелось узнать подробнее, но я понимала, что моя заинтересованность может быть неуместной. Бросив пару взглядов на мужа и Грэгора, я разочарованно вздохнула, усмиряя свое любопытство.
– Что не так? – спросил у меня Брайан, явно заметив мои взгляды.
– Простите, милорд, – повинилась я, подумав, что настроение у мужа скатилось ниже некуда, а ведь день так хорошо начинался. – Я мало знаю о Цицирии. Рабы? Неужели это правда?
Грэгор тут же обратил на меня все свое внимание. У него в глазах так и сиял вопрос: «Неужели в нашем королевстве есть люди, которые не знают о Цицирии?»
– Да, – Брайан поджал губы, нахмуриваясь. – Цицирия – очень большое королевство, состоящее в основном из степей. Степняки не строят замки, которые можно было бы захватить. У них есть город, но он запрятан в горах, на самой границе. Войска нашего королевства пару раз доходили до него и захватывали, но каждый раз нас выбивали оттуда. Возможно, что город не один. Гоняться за ними по степям весьма сложно. Очень воинственное королевство. Постоянные набеги на соседей для них обычная практика. И делают они эти набеги именно из-за рабов. Рабы у них делятся на тех, кто работает, и тех, кто предназначен для сексуальных утех. В этом плане их не останавливает ни возраст, ни пол.
– То есть? – спросила я, не совсем понимая последнее высказывание.
– Это значит, что всех, кому не исполнилось двадцати, в Цицирии ждет только одна участь – постель какого-нибудь цицирийца, – фыркнул Грэгор. – Они не гнушаются детьми, мальчиками или молодыми мужчинами.
Брайан сердито глянул на друга, явно недовольный тем, что тот влез в наш разговор.
– Верно, – продолжил мой муж. – У них нет слуг, всю работу делают рабы. Разумеется, им никто не платит. Чем больше рабов в семье, тем более влиятельна эта семья. Конечно, нельзя сказать, что королевство совсем ничем не занимается, кроме ведения войн. Нет, они разводят крупный рогатый скот, лошадей и добывают в горах железо. Понятное дело, что все это делается руками плененных людей.
– И они хотят напасть на Шандлию? – спросила, размышляя над тем, что недавно мне сказал Грэгор. Если начнется война, то, по его словам, я, как одна из ведьм, обязана будут поехать в столицу, а потом и на саму войну. Пока что все это казалось далеким и нереальным, но уже сейчас внутри все холодело от такого.
– Последний раз на нас они нападали лет тридцать назад. Обычно они раз в десять лет стабильно предпринимают набеги на соседние страны. С одной стороны Цицирия ограничена горами, с остальных граничит с тремя королевствами. Шандлия, Ветардия и Шираданская Вольница. Мы для них как дойные коровы, – Брайан поморщился, сжимая кулаки.
– А объединиться?
– Пробовали. Слишком большие степи. Наши армии просто мотались по ним, пока не кончались припасы и силы. А города… Их горы прорыты тоннелями. Несколько раз объединенные армии пытались достать их из-под земли, но лишь теряли в бесконечных переходах людей.
– Именно поэтому король и приказал не трогать ведьм и колдунов, – хмыкнул Грэгор. – После этого цицирийцы не так усердно лезут к нам. Раньше, судя по хроникам, набеги почти опустошали Шандлию. Они, как саранча, проходили по всему королевству. Удавалось спастись только в лесах. Но после того, как был заключен мир с колдовским народом, Цицирия резко поубавила свои аппетиты. Я до сих пор не понимаю, почему остальные не возьмут с нас пример, – то ли возмутился, то ли обиделся Грэгор. На фоне спокойного Брайана Грэгор казался слишком эмоциональным.
– Глупцы, – отмахнулся Брайан. – Ветардия еще что-то пытается сделать, но там слишком сильна церковь, а она никогда не позволит прекратить гонения на «дьявольских прислужников». А в Вольнице всегда был бардак. У них там каждый год новые законы. То они дружат с ведьмами, то гоняют их.
– Поэтому колдовской народ и не любит жить ни там ни там, – фыркнул Грэгор. – Не понимаю, как можно разбрасываться такими ресурсами. Неужели им не интересно?
– Не начинай, – Брайан мельком глянул на молчавшую меня, будто спрашивая, что еще мне хотелось бы узнать.
– А в Цицирии? – не разочаровала его я, задав вопрос.
Вообще, я только сейчас поняла, как мало я знаю о мире вокруг. И поэтому я молчала, впитывая новые знания.
– А у них там свои шаманы, – ответил Брайан. – Грэгор лучше расскажет.
Я тут же перевела взгляд на Грэгора, а тот, как мне показалось, и рад был такому вниманию. Сдается мне, он очень увлеченный человек и питает какую-то странную страсть ко всему необычному.
– Верно Брайан сказал, в Цицирии люди с колдовскими способностями называются шаманами. Мой отдел исследовал их. Они значительно отличаются от наших колдунов. Я подозреваю, что сила одна и та же, а вот подход… То есть у них тоже есть различные ритуалы, но они совершенно отличаются от тех, что практикуют в нашем королевстве. И да, женщина в Цицирии не может стать шаманом, – Грэгор криво оскалился. Кажется, такое отношение ему совершенно не нравилось.
– А как же быть с теми, кто рождается с даром? – спросила, подумав, что мне еще повезло появиться на свет в Шандлии.
– Все очень просто. Женщины, родившиеся с даром, как вы говорите, миледи, там являются с самого рождения собственностью шаманов. То есть до десяти лет девочка живет с родителями, а вот потом те обязаны отдать ее ближайшему шаману. Если утаивать о даре, то и родителей ждет участь стать рабами. Поэтому у одного шамана может быть и десять, и двадцать жен. Причем, насколько я знаю, надоевших жен он спокойно может отдать в те же горные каменоломни, не желая просто так кормить женщину, утратившую свою красоту и молодость.
– Ужасно, – прошептала я, бросив мимолетный взгляд на мужа. Да, мне действительно очень сильно повезло.– Но почему же женщины терпят все это? Если у них есть сила, то они могут сбежать.
– Их с самого детства воспитывают в повиновении, – Грэгор пожал плечами, пытаясь казаться безразличным, но я видела, как горят его глаза. Ему совершенно точно не нравилось то, что происходило в Цицирии. – Некоторые бегут, конечно. Кому-то везет, и она добирается до Шандлии, кого-то ловят и убивают. Всякое бывает, но большинство просто считает такое в порядке вещей. Сложно представить себе иной мир, когда с детства вдалбливают мысль, что иное неприемлемо для них. Они просто ломают ведьм, и все.
