Широкие плечи, сильные руки, коричневые ореолы сосков, слегка рельефный живот, время от времени почему-то поджимающийся, узкие бедра, длинные ноги с красивыми икрами и редкими черными волосками. Мой взгляд словно сам собой обходил ту область на теле мужа, которая меня волновала сильнее всего.
Всё! Дальше ждать нельзя! И так я веду себя как глупая девчонка! Куснув напоследок щеку изнутри, смело вскинула взгляд, тут же упираясь в лицо мужа. Выглядел он как-то странно, но я была слишком взвинчена, поэтому толком не обратила внимания.
Подойдя ближе, открыла бочонок с краской и обмакнула в нее кисть. Краска была ярко-красной, будто кровь. Густая, похожая на загустевшую сметану.
Тряхнув головой, вспомнила слова очистительного заклинания. Зашептала его, делая первый штрих рисунка на теле супруга. Он, видимо от неожиданности, вздрогнул, но ничего не сказал.
Спустя минуту я забыла о смущении. Мое тело словно налилось, запылало. Казалось, что костер горит не где-то рядом, а внутри меня. Уши слегка заложило. Туманы заклубились вокруг нас, хватаясь за тело длинными серыми лентами, а потом резко разлетелись в стороны. Где-то вдалеке кто-то завыл. Я рисовала и шептала, наблюдая, как тело мужа покрывают мурашки, а сам он слегка дрожит, будто от холода.
Плечи, руки, грудь, спина, живот, ягодицы, ноги и… пах. Да, этому месту мне пришлось уделить наибольшее внимание, ведь проклятие было завязано на продолжение рода. Член супруга стоял. Крупный, увитый жгутами вен, он слегка подрагивал, будто от нетерпения. Когда я в своеобразном трансе провела по нему кистью первый раз, Брайан судорожно вздохнули дернулся. Наверное, если бы колдовство ритуала не захватило меня, то я никогда не смогла бы доделать все правильно. Но я хоть и ощущала где-то в глубине бурю эмоций, продолжала рисовать и шептать, не обращая внимания ни на что.
Закончив с нанесением рисунка, я отложила пустой горшочек и кисть. Продолжая шептать слова прощения и очищения, я наблюдала, как краска впитывается в тело. Когда последняя капля исчезла, я замолчала.
Подняв голову, я смотрела на рассеянный свет луны, которая даже через туманы сияла очень ярко. Казалось, что ночное небесное светило приблизилось к земле, став в несколько раз больше.
Глубоко вздохнув, я набрала в легкие воздух и на грани слышимости прошептала:
– Выходи.
И тут же сделала шаг назад, возвращая взгляд на мужа. Я смотрела в его потемневшие до черноты глаза и слишком яркие, будто кровавые, губы, выделяющиеся сейчас на его лице очень отчетливо.
Сначала ничего не происходило, а потом Брайан дернулся, приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать, а затем закатил глаза. Его затрясло, словно в лихорадке. Тело то и дело содрогалось, как от сильных ударов. А потом из всех пор выступила черная жижа. Ее становилось всё больше, она стекала вниз, собираясь в бороздках знака.
Сколько это длилось, не могу сказать, но в какой-то момент тело мужа снова стало чистым, будто и не было никакой черной дряни. Брайан судорожно вздохнул и поднял руку, вытирая со лба выступивший пот.
– Можете сойти со знака, – сказала я, наблюдая, как супруг держится, хотя сам едва на ногах стоит.
К нему тут же подскочил Грэгор, укрывая длинным плащом и помогая сойти со знака. Он что-то ему говорил, но я не слышала, наблюдая за черной жижей, которая впитывалась в траву и собиралась шаром в центре знака. Когда все собралось до капли, я подошла ближе и наклонилась. Шар был черным, переливающимся перламутром. Он, словно громадный драгоценный камень, лежал на земле, испуская отвратительную энергию. Осторожно подхватив его, я поморщилась – руку опалило, будто я схватилась за горячую головешку.
Недолго думая, я закинула его в ритуальный костер, тут же отходя подальше. И не зря! Огонь взметнулся, зашипел. Мне кажется, там даже что-то пронзительно закричало, вернее даже заверещало. Но камни не дали костру выйти за пределы круга.
Я смотрела, как черный шар распался, растекаясь по горящему хворосту растаявшей массой, а потом принялся испаряться. Я не молчала, зачитывая необходимые катрены. Чуть позже, когда костер прогорит, золу нужно будет собрать и закопать под старым дубом, чтобы окончательно похоронить проклятие.
Ощутив прикосновение, я вздрогнула и подняла взгляд. Рядом с двух сторон стояли Брайан с Грэгором. И если Грэгор смотрел с присущим ему любопытством, то в глазах мужа я видела благодарность.
– Спасибо, – шепнул он мне одними губами.
Да, он сейчас как никогда ранее должен ощущать себя легким и обновленным. Одно проклятие снято, и это придало мне некоторую уверенность в том, что все у нас получится. И пусть родовое проклятие очень древнее и сильное, но, я уверена, оно мне тоже под силу.
Глава 27
«У нас в баронстве с полями сложно, все леса да леса. Коровкам да овечкам моим негде пастись. Вот и приходилось за ними скакать по оврагам да чащам лесным. Конечно, после стольких лет я приметил отличные места для выпаса. А трава на полянах в лесу всегда сочная, налитая, то что надо. Так вот, однажды задремал я в тенечке, травинку посасывая, а когда проснулся, открылась картина мне дивная. Хозяйская дочка сидела около одной из моих коровок и что-то шептала, поглаживая ее по ноге. У коровки моей ногу ту соседская собака (ой и дурная совсем!) погрызла. Лекарка кашицу какую-то травяную дала, да только не шибко она помогала. Я испугался тогда, все же ведьма, мало ли чего она там шепчет, но подойти побоялся. Так и смотрел не дыша. А потом девчушка встала, посмотрела на меня таким, знаете, пронзительным, все понимающим взглядом, покачала головой и в лесу растворилась, будто и не было ее. Я тут же вскочил, к коровке своей подбежал, смотрю: а раны-то и нет! Представляете? Нету раны, как не бывало! Испугался я тогда пуще прежнего да больше на ту поляну не хаживал, коровок да овечек своих стороной водил. Оно, конечно, дело сделано было хорошее, да больно уж колдовское, отчего жутковатое».
Из воспоминаний деревенского пастуха Дадора из баронства Куинн
Конечно, ритуал отнял силы не только у меня, но и у всех остальных. И пусть Грэгор только смотрел, но потом признался нам, что и его силы отчего-то буквально испарились. Из этого мы сделали вывод, раз такое дело, что лучше посторонним не присутствовать. Грэгор пытался возмутиться, но Брайан напомнил ему, что снятие родового проклятия слишком интимный момент, особенно последний этап. Тогда Грэгор настоял, что он пропускает последний этап, но на всех остальных ритуалах по возможности все равно будет присутствовать. Уж очень ему было интересно. А временная потеря силы… это ведь такая ерунда, в самом-то деле.
Я не стану рассказывать, каких трудов нам с мужем стоило вытащить Грэгора из хижины. Уходить он совершенно не хотел, так как не все книги были прочитаны, но усталость брала свое, и мы с Брайаном решили, что пару дней нужно отдохнуть и выспаться в замке. Конечно, оставлять в туманах Грэгора одного я не хотела. Мало ли что с ним произойдет, стоит нам разделиться.
