Я вздрогнула, отступая назади при этом прижимая книгу к груди. Ведьма подняла голову, и я увидела перекошенное от злости и ненависти лицо. Глаза у нее горели бешенством, а губы дрожали, верхняя то и дело приподнималась, словно девушка хотела оскалиться, как дикий зверь.
– Они меня убьют, – прошептала она, обхватывая себя руками и принимаясь раскачиваться. Мне стало жутко. Что такого с ней делали, что настолько запугали? – Бежать, я должна бежать! Нет, сначала проклясть! Верно, – она расхохоталась, окончательно убедив меня в том, что разума в ней осталось не слишком много.
Наверное, надо было как-то помешать ей, но я не торопилась. Ни Лауру, ни ее отца, который допустил подобное с человеком, мне не было жаль. И пусть я не любила своего отца, но все-таки после увиденного сейчас он уже не казался мне чудовищем.
– Проклясть, а потом сбежать, – шептала ведьма. Она вцепилась в свои волосы, лохматя их и едва не выдирая. Снова зарывшись в сундук, она вытащила какие-то предметы. Я, с сомнением оглядев безумную, пришла к выводу, что можно всё-таки приблизиться и посмотреть, что она там делает. – Вы сдохнете, очень быстро сдохнете. А я потом попляшу на ваших могилах, и никто больше не тронет меня.
Ведьма резкими движениями чертила на полу рисунок кусочком угля. Поначалу я не понимала, что она делает, но потом всё-таки узнала проклятие. Что ж, после этого я полностью уверилась, что эту ведьму нельзя отпускать на свободу. Возможно, книги у нее нет, но ведь в ее памяти сохранились знания. И эти знания были жуткими.
Проклятие кукольной смерти. Всё-таки ведьма, написавшая эту книгу, тоже не была нормальной. Или же она просто собрала все ужасные проклятия в одном месте?
Закончив чертить рисунок, девушка достала свечи и, расставив их в нужных местах, зажгла, хихикая при этом так, словно творила что-то забавное. После этого она спалила несколько трав, заполнив комнату приторным и удушливым дымом.
Положив в середину рисунка пару кукол, сделанных из волос, конечно же, тех, кого ведьма собиралась проклясть. Сколько же она собирала эти волосы, чтобы сделать куклы? Судя по размерам, очень долго. И она давно уже знала, что когда-нибудь придет время, именно поэтому тут же бросилась проводить ритуал проклятия.
Не совсем понятно, почему она так сильно расстроилась из-за потери книги. Я не думаю, что она не запомнила написанное в ней. Тогда почему? Может быть, у нее была какая-то привязка на эту книгу? Ну, что-то вроде того, что книга была последним якорем, не дающим полностью скатиться в безумие, и стоило книге пропасть, как темные сущности полезли наружу, погребая под собой здравомыслие и вообще сознание.
Останавливать ее я не собиралась, хотя, наверное, и должна была. Честно говоря, мне было неловко. Я видела Лауру, знала, что она чуть не натворила, но наказание казалось мне жестоким. Да и отец этих сестер… судя по тому, как выглядела эта ведьма, то отец поступал с ней еще хуже, чем мой со мной, но… достоин ли он такой участи? Мы ведь не высшие духи, разве мы должны судить и выносить приговор? Могу ли я своим бездействием позволить случиться тому, что сейчас произойдет?
А если остановить? Если дать Лауре и ее отцу волю, что будет с нашим королевством? Они ведь с легкостью решили отдать вражеской стране в рабство десятки тысяч людей. Разве все эти люди заслужили? А ведь многие их них погибнут, другие будут страдать. Если вспомнить, то в Цицирии насилуют мальчиков, девочек, девушек и молодых юношей, разве жизнь Лауры и ее отца не стоит сотен покалеченных жизней?
Да, их все равно накажут, после того как король с сыном придут в себя. А если они сбегут? Что, если они так и останутся в живых? Сколько жизней они тогда загубят?
Нет, мы не вправе судить, ведь мы не высшие создания, а всего лишь люди. Но здравомыслие давалось нам именно для того, чтобы мы могли видеть вот такое и вовремя останавливать.
Пока я размышляла, ведьма, схватив ножницы, отделила ноги от туловища обеих кукол. Следом были руки. Я прикрыла глаза. Всё, назад дороги нет. Снимать проклятие кукольной смерти с них я не стану, а после того, как у куклы были отрезаны руки, жертва не останется живой.
Когда я снова открыла глаза, то увидела, как ведьма неистово шепчет заклинание, кривя при этом бескровные губы. После рук она отрезала головы, а потом достала два ножа, закричала и воткнула их прямо посередине, буквально прибивая кукол к полу.
Это еще не конец.
Честно говоря, меня слегка потряхивало от происходящего. Никогда не думала, что стану свидетельницей чего-то подобного.
В самом конце ведьма подожгла то, что осталось от кукол, хихикая при этом и всхлипывая одновременно.
Вот теперь все. Теперь проклятые вскоре погибнут. Сначала у них отнимутся ноги. Они покроются синяками, потом почернеют, онемеют, перестав слушаться. Потом на очереди руки. С ними произойдет то же самое. После них начнет болеть голова. На шее появятся нарывы и шишки, сочащиеся гноем. Человек будет постоянно задыхаться. Он ослепнет и оглохнет. Затем начнут отказывать внутренние органы. А под самый конец проклятый сгорит в пламени сильной лихорадки, которая заберет его жизнь в считанные часы.
Я посмотрела на книгу. Всё-таки нужно спрятать ее так, чтобы никто не нашел. Она содержит в себе слишком страшные проклятия. Гниющая плоть по сравнению с некоторыми из них – сущий пустяк.
Переведя взгляд на ведьму, я несколько минут стояла, застыв. Девушка сидела на полу, раскинув ноги в стороны и запрокинув голову. Ее руки безвольно висели.
Подойдя поближе, я едва не отшатнулась. Было в этой позе что-то страшное. Из-за открытого рта казалось, словно ведьма замерла в каком-то отчаянном, беззвучном крике. Из глаз текли кровавые слезы, а сами глаза мертво таращились в потолок, постепенно выцветая. На побелевшей коже проступали вспухшие красные вены.
Однозначно, ведьма была мертва.
Меня замутило. Перед глазами поплыло, а под языком скопилась горечь. Я сглотнула, сжимая кулаки, да так, чтобы ногти сильнее впились в кожу. Иногда боль способна очистить мысли и придать сил. Прикрыв глаза, я приоткрыла рот и задышала глубже. Спустя некоторое время я немного пришла в себя и уже могла смотреть на мертвую девушку без того, чтобы тут же грохнуться в обморок.
Она не выдержала колдовской мощи проклятия. Такое бывает, когда ведьма не рассчитывает свои силы. А такое сильное – опасно вдвойне. Это похоже на погружение под воду: чем глубже (чем сильнее проклятие), тем больше давление воды (тем сильнее воздействие колдовства). Эта ведьма была сильной, но проклятие требовало больше сил, чем она могла позволить себе истратить. Оно просто выпило ее досуха, оставив пустую оболочку.
Обойдя девушку, я порылась в сундуке – вдруг она что-то переписывала из книги. Не хотелось бы мне, чтобы чуть позже проклятия из нее снова где-нибудь всплыли.
Ничего не найдя, я подошла к двери и оглянулась. Подумав немного, затушила свечи, еще не хватало пожара, а потом вышла из комнаты.
