Хотя все это не мешает мне изредка ощущать смущение от его взглядов. А если он еще и улыбается при этом, то вообще, можно уходить в сени, а еще лучше подальше от дома.
Улыбка у него красивая. Притягательная такая, заразительная. Когда он улыбается, его взгляд становится лучистым и чуть лукавым. Просто женская погибель какая-то!
Вздохнула. Не стану скрывать, я влюбляюсь в него.
Он неидеальный. О, нет. Ему до идеала очень далеко. Упрямый, вспыльчивый, прямолинейный. Я давно уже поняла, что он говорит только то, что думает. При этом порой совершенно не следит за словами, поэтому может обидеть, не заметив этого. Именно по этой причине мне иногда хочется свернуть его дурную шею.
Он настоящий фанат тренировок. Серьезно. Я еще никогда не встречала человека, способного заниматься чем-то подобным почти целыми днями. Впрочем, в моем окружении никогда не водилось спортсменов. Кто знает, может быть, они ведут себя точно так же.
И он почти не расстается с мечом. Когда ложится спать, ставит рядом с кроватью. Утром первым делом проверяет меч, бездумно прикасаясь к нему. Весь день оружие находится либо в его руках (во время тренировок), либо на поясе (во время каких-то иных дел). В крайнем случае, где-то совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.
Если бы у нас были отношения, то я обязательно начала бы ревновать его к этой железке. Понимаю, звучит донельзя глупо, но серьезно, создается такое ощущение, что этот меч ему дороже всего на свете. То он им машет, то просто прикасается, то гладит, то чистит часами! Со стороны выглядит немного ненормально.
Мне нравится наблюдать за ним, но только так, чтобы он этого не видел. О нет, еще раз выслушивать его ехидные предположения о том, что я, якобы, любуюсь его телом, мне не хочется.
Все получилось совершенно случайно. В тот день мы как раз собирались отправиться на пустошь, но пришли люди, и я засела за книги. Плохая погода, будто только этого и дожидалась. Виконт, тренирующийся на улице, вернулся домой в мокрой одежде. Чем он там занимался, пока не намок окончательно, я не знаю, не до того мне тогда было.
Вилиарн посчитал, что тренироваться можно и дома. Конечно, не так удобно, места мало, но лучше так, чем просто сидеть. Мокрая одежда ему мешалась, поэтому он ее снял, но после надел только сухие штаны, оставшись с голым верхом.
Когда я оторвалась от книг, то буквально прилипла взглядом к телу отжимающегося от пола виконта. Это получилось как-то само по себе, честное слово! Просто, как можно не смотреть, когда видишь нечто подобное?
Я забыла обо всем, наблюдая за тем, как перекатывались мышцы под кожей. Напряженный, слегка вспотевший, тяжело дышащий, виконт являл собой ожившую фантазию. Хотелось подойти, потрогать, погладить, прикоснуться губами. Желание ощутить этот жар, напряженность, силу, скрытую внутри, было настолько острым, что я выпала из реальности. Очнулась лишь тогда, когда поняла, что Вилиарн больше не двигается, а, подняв немного голову, сморит на меня. На его губах при этом блуждала такая лукавая усмешка, что мне моментально захотелось стереть ее.
То, что я сразу же опустила взгляд в книгу, не спасло меня от парочки ехидных замечаний.
После этого виконта часто можно было встретить разгуливающим без верхней половины одежды. Когда я делала замечание, он растягивал губы в улыбке и глядел с таким понимание, будто знал какой-то секрет.
Конечно, мне нравилось смотреть на него. Просто это отвлекало и будило в теле не совсем уместные желания. Когда он оказывался слишком близко, то мой пульс сам собой ускорялся, а дыхание сбивалось. Создавалось такое впечатление, что при его приближении у меня все волоски на теле дыбом встают.
Вилиарн, будто зная о моих внутренних терзаниях, всё чаще и чаще стал оказываться в опасной близости. Настолько близко, что я, бывало, могла ощутить его дыхание на своей коже.
В общем, вел он себя странно. Если бы не уверенность, что морок все еще на мне, то я бы сказала, что он пытается соблазнить меня. Впрочем, скорее всего, он просто издевается, видимо, решив, пошутить над старой ведьмой, коей он меня и считает. Или извращенец.
Если второе… То я даже не знаю.
С одной стороны, я должна быть рада. Ведь в таком случае есть шанс, что он меня все-таки полюбит. С другой стороны, меня это не устраивало совершенно. Если он полюбит образ бабушки, то, что будет потом, после того, как морок спадет? Не думаю, что ему понравится, что его любимая бабулька куда-то пропала, а на ее месте появилась какая-то рыжая девица. А что делать тогда мне? Я ведь тоже не смогу остаться безучастной во всем этом. Сколько проблем. Если раньше я надеялась, что виконт окажется извращенцем, то сейчас я этого не хочу.
– Так и есть, – ответила я после долгого молчания. Самое интересное, что виконт не торопил меня, просто смотрел и при этом выглядел так, словно ему нравится то, что он видит. Затолкав глухую тревогу куда подальше, я продолжила: – Но повторить всё-таки стоит. Мало ли, вдруг что-то забыла. Мне бы не хотелось навредить.
На самом деле, сказанное мною не было правдой. Нет, я, конечно, не хотела навредить людям. Просто я не повторяла то, что прочитала когда-то давно, а знакомилась с информацией впервые. Возможно, сама принцесса и знала все здесь написанное, но я ведь не она.
Когда-нибудь, если у нас с виконтом все сложится, я расскажу ему всю правду, но точно не сейчас. Почему-то мне казалось, что открытие правды может только навредить. Не думаю, что Вилиарна это напугает или оттолкнут. Нет, дело в чем-то другом.
– Неужели память уже подводит? – с участием спросил Вилиарн, притворно нахмуривая брови. – Ты свари себе что-нибудь. А то так встанешь утром и не вспомнишь, кто я такой и что здесь делаю.
– Боишься, что убью, не узнав? – поинтересовалась я, подумав, что небольшой перерыв в чтении будет уместным.
– Боюсь, что не поверишь в то, что я здесь не первый день и мне придется начинать новый отсчет, – хмыкнул Вилиарн.
Ах, да, отсчет. Он тоже доставил мне пару неприятных минут. Нет, мы с виконтом не поругались, просто я… обиделась немного.
Все дело в том, что здесь были только песочные часы, с помощью которых я варила зелья. Больше никаких. Сама я особо не слежу за временем. Зачем? Мне теперь торопиться некуда. Поначалу было неуютно из-за этого, но вскоре я просто расслабилась и привыкла. Тем более за сменами сезонов года следить не надо, на грани всегда лето.
А вот виконту явно хотелось знать, когда закончится год. Поэтому он стал отмечать каждый пройденный день на колодце. Делал зарубки! Как какой-то заключенный, отсчитывающий дни до свободы! Это меня почему-то сильно задело. Обидно, вообще-то. Будто ему настолько плохо рядом со мной, что он считает дни до конца заключения. Когда в первый раз увидела и поняла, что это за черточки такие на одном из бревен на колодце, то и вовсе оторопела.
В итоге, я два дня после этого с ним не разговаривала.
– Я все никак не пойму, – начала я, – зачем ты считаешь дни? Твой длинный язык наболтал уже на два срока. Так что успокойся, ты никогда отсюда не выйдешь, – я усмехнулась, наблюдая за виконтом.
