– Это точно, – Аарон задумчиво кивнул. – Что-то они точно придумают.
– Что в такой ситуации можно придумать? – удивился Вилиарн.
– Немногое, – хмыкнул Аарон. – Вполне может быть, что следующим герцогом Ворифол станет твой старший сын. Кроме того, в таких случаях ничего не происходит без ведомо короля.
– Я не хочу во все это ввязываться, – Вилиарн поморщился, хмуро глядя на замок. – Разве нельзя убедить отца, что женитьба на хранительнице Нуалы очень выгодный брак? Грань – богатое место. Да и влияние нашей семье это точно прибавит.
– Наверное, можно, – Аарон задумчиво постучал пальцем по лежащему на коленях мечу. – Вот только что-то подсказывает мне, что твоя женитьба на Юне – дело решенное. Вполне возможно, что голос отца в этом деле не самый важный. К тому же вся эта история с болезнью Ворифола, после которой тот потерял возможность иметь детей, дурно пахнет.
– Думаешь, король может отдать титул кому-то другому? – поинтересовался Вилиарн. Он тоже считал, что в деле герцога много непонятного. Заговор?
– Не исключено, – Аарон улыбнулся. – Юна после свадьбы уйдет в род Данмар, то есть в наш род. Ваши дети, по сути, будут Данмарами. Но при этом они не утратят право наследования. Если объявятся еще какие-нибудь наследники, то это может спровоцировать конфликт. Не удивлюсь, что такие люди уже объявились. Вполне возможно, что герцог с отцом подпишут какое-нибудь соглашение.
– Может, ты возьмешь Юну в жены, – предложил Вилиарн, когда Аарон ненадолго замолчал, обдумывая ситуацию.
Младший брат моргнул, прогоняя задумчивость, и удивленно посмотрел на Вилиарна.
– Отлично придумал, – усмехнулся Аарон. – Но тут возникает сразу несколько проблем. Первая – герцог никогда не отдаст свою любимую и единственную дочь не за наследника. Вторая – Юне нравишься именно ты. Третья – Юна не нравится мне. Конечно, две последние причины мало кого волнуют, но все перевешивает первая.
– Почему она вообще должна войти в наш род? – Вилиарн нахохлился, невидящим взглядом окидывая пространство вокруг.
– Полагаю, герцог опасается за жизнь дочери. Всё-таки иные наследники могут посчитать ее угрозой. Вернее, ее детей. Думаю, он считает, что мы способны защитить ее. В столицу ей никак нельзя, там у заинтересованных в ее смерти людей появится куча возможностей отправить девочку на тот свет. Замок Данмар один из самых защищенных и удаленных от столицы мест. Может быть, есть еще какие-нибудь причины. Сам понимаешь, мне об этом никто не захотел рассказать.
– Он не заставит меня, – упрямо сказал Вилиарн. – Я просто вернусь на грань.
Аарон заинтересованно поглядел на брата. Во взгляде младшего виконта светилось ничем не прикрытое восхищение. Он знал, что Вилиарн вполне может сделать так, как сказал. Сбежит и никто его не удержит.
– А Юна? – спросил он.
– Я не единственный наследник в Роанде. К тому же вокруг нас полно королевств. Уж где-нибудь отыщется для нее муж.
– Девочка любит тебя.
– И что? – вскинулся виконт. – Ей тринадцать! В ее возрасте я чуть ли не каждый день кого-нибудь «любил».
– Ну, ты сравнил, – фыркнул Аарон, а потом и вовсе рассмеялся, вспоминая, каким был брат в тринадцать. – Неужели ты действительно готов ради… древней ведьмы бросить все? – отсмеявшись, спросил Аарон, внимательно глядя на брата.
– Древней она не выглядит, – Вилиарн улыбнулся, вспомнив, какой на самом деле была Катарэя.
– Это не отменяет того, что ей больше тысячи лет.
– Я с этим ничего поделать не могу, – Вилиарн пожал плечами, ощущая внутри поднимающееся негодование и легкую досаду. Он понимал, что брат говорил правильные слова, но слушать его все равно не хотелось.
– Она может воспринимать тебя, как неразумного юнца, – плеснул масла в разгорающийся в душе виконта огонь Аарон.
– И что с того? – Вилиарн резко поднялся. – Я не собираюсь говорить на эту тему, – отрезал он. – Наша с ней свадьба будет выгодна не только графству, но и всему королевству. Наши воины получать доступ к пустоши. А это возможность охотиться на редких животных, водящихся только там.
– Позволит ли хранительница? – с сомнением потянул Аарон, будто не замечая, что брат начинает заводиться.
– Позволит.
– Не тебе решать, а ей.
Вилиарн обжог брата раздраженным взглядом, а потом выдохнул и прикрыл глаза, успокаиваясь.
– Будет сложно, – тихо сказал Аарон, стараясь не обращать внимания на занывшее сердце. Он готов был помочь брату во всем, так как отлично помнил, как больно, когда любимая достается другому. Такого он Вилиарну не желал.
– Я знаю, – буркнул виконт и лег на спину, глядя на хмурое небо.
В этот момент внутренности скрутило от тревоги. Подскочив на ноги, Вилиарн выхватил Верекер, встав в стойку, готовясь отражать удар. Вот только никто на него не нападал.
– Что случилось? – встревожился Аарон.
Вилиарн не ответил, стискивая меч в руке. Подняв взгляд, он посмотрел вдаль. Где-то там, далеко впереди начиналась грань. Что-то происходило, но виконт не мог понять, что именно.
Глава 10
После того, как я приняла (как не казалось) окончательное решение, жить не стало легче. Я думала, что после того, как я смирюсь с необходимостью добровольно расстаться с жизнью, все внутри успокоится. Но этого не произошло.
Мысли не давали покоя. Казалось, инстинкт самосохранения активировал все возможные резервы, чтобы «отговорить» меня от самоубийственного решения.
Я стала плохо спать. Пыталась понять, как все будет. Вела долгие диалоги сама с собой. Вспоминала Вилиарна. Плакала. Смотрела бессмысленным взглядом в потолок. В общем, делала что угодно, но не спала. Засыпала обычно только под утро. Вернее, отключалась, проваливаясь в тревожную и душную тьму.
У меня почти полностью пропал аппетит. Я перестала ощущать вкус еды. От нее частенько мутило. Живот скручивало спазмами.
Я понимала, мое тело испытывает сильнейший стресс, но ничего не могла поделать. Пыталась нагрузить себя более тяжелой работой, но это только прибавило к и так невыносимому состоянию чувство разбитости и усталости. Читать я не могла. Просто не видела слов. Все заслоняли собой надоевшие мысли.
Иногда я вставала с четкой мыслью, что хочу все здесь разнести. Раздражение буквально пожирало, заставляя громить комнату. Обычно это состояние проходило очень быстро, сменяясь апатией и нежеланием двигаться. В таких случаях я валилась на пол и лежала по несколько часов, пока организм не давал о себе знать.
Стадии принятия неизбежного? Я помнила их. Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. Вот только у меня все эти стадии перемешались. Не знаю, по какой причине. Видимо, это произошло из-за того, что я нахожусь тут практически одна и варюсь в собственных мыслях, не имея возможности на что-то отвлечься. А может, причина в чем-то ином.
