После войны, на которой герцогу удалось показать себя с самой лучшей стороны, наравне с воинственными Данмарами, мнение короля снова поменялось. Возможно, дело было в чем-то другом, но мужчине ничего в голову не приходило. Теперь королю вполне нравилась мысль, отдать герцогскую корону ребенку Юны.
Кто-то другой на месте герцога обрадовался бы и успокоился, вот только он отлично знал, что его родственники не упустят желаемое так просто. А значит, жизнь его дочери все еще в опасности. Единственное, что он мог еще сделать, чтобы обезопасить ее, это поторопить со смертью тех, кто так сильно желает стать владельцем этих земель. Герцог отлично понимал это и уже давно работал над решением этой проблемы.
К тому же, веры королю, меняющему так часто свое мнение, больше не было.
– Что именно ты хотела обсудить, Юна? – спросил мужчина, подавляя в зародыше легкое раздражение.
– Мы ведь пригласим барона Лотиана с сыновьями? – задала она вопрос, благовоспитанно складывая руки на коленях и смотря на отца самым невинным из всех возможных взглядов.
Герцог моментально нахмурился. Когда они возвращались с войны, то он сам пригласил барона с сыновьями погостить в замке пару дней. Лотиан в одной из битв очень удачно прикрыл ему спину. Вышло это не намеренно (сражаясь с противником, Лотиан взмахом меча случайно сбил стрелу, летящую прямо в герцога), но мужчина все равно решил, что должен отплатить барону.
Лотиан по натуре был не слишком приветливым человеком. Ему не хотелось принимать благодарности за то, что он совершил по чистой случайности. Но сыновья уговорили его остаться.
По истечению пары дней, Лотиан засобирался домой. Его сыновья покидали герцогский замок с большой неохотой. Тогда владелец замка не обратил на это особо внимания. А вот сейчас насторожился.
– Приглашение им было выслано, – обтекаемо ответил герцог, внимательно отслеживая мимику дочери. С высоты своего возраста он мог улавливать изменения в настроении.
Юна вся словно потухла, явно поняв, что приглашение не гарантирует прибытие. Конечно, никто не осмеливался проигнорировать приглашение от самого герцога. Вот только Лотиан явно никогда не испытывал большого удовольствия от посещения балов. Герцог, зная это, заранее дал свое разрешение игнорировать различные праздники. Барон был искренне благодарен ему за подобное.
И вот сейчас его дочь явно была чем-то расстроена. Прищурившись, герцог попытался вспомнить сыновей барона. Почему-то ему казалось, что печалиться столь юная девушка может только об одном.
– Ты не забыла, что помолвлена с наследником Данмар? – на всякий случай спросил герцог, продолжая наблюдать за лицом дочери. Судя по тому, что он видел, у него назревали проблемы. – Тебе ведь нравился Вилиарн, что изменилось?
Честно говоря, самому герцогу наследник Данмар не сильно нравился. Слишком, по его мнению, вспыльчивый и легкомысленный. Впрочем, во время начала войны с ним что-то произошло, и мальчишка сильно изменился, стал хмурым, молчаливым, в бой рвался в первых рядах.
Иногда герцогу начинало казаться, что глупец решил умереть героической смертью. Пару раз ему почти удалось перешагнуть грань, но его постоянно что-то спасало. То вовремя подставленный его братом меч, то словно выскочивший их под земли конь, который ловил своим телом стрелу или топтал подкрадывающегося противника. Такое ощущение, будто виконта что-то хранило.
Впрочем, обновленным мальчишка не стал нравиться герцогу больше. Его прелестная Юна достойна большего, но, увы, его высочество уже занят. Да и наследники остальных герцогств Роанд не подходят. Кто-то уже женат, кто-то слишком молод. Можно было найти жениха за пределами страны, но король четко дал понять, что кровь Ворифолов должна остаться в королевстве.
Так что из всех возможных вариантов, Данмары казались ему более всего подходящей семьей. Несмотря даже на то, то Вилиарн не слишком нравился, как человек. Да и, если уж говорить прямо, никто из нынешней молодежи не казался герцогу достойной партией.
– Отец, – Юна возмущенно вскинулась. – Это была детская любовь, – выдала она и надулась. – Тогда Вилиарн казался мне таким… таким…
– А сейчас? – устало спросил герцог, снова откидываясь на спинку кресла и складывая руки в замок на животе.
– Ну, он такой скучный, – призналась Юна, глядя на отца таким взглядом, словно тот и сам все должен был понять без лишних вопросов. – С ним даже поговорить не о чем. Только и может, что сидеть и хмуро сверлить стену взглядом. Я пыталась с ним поговорить, но он такой грубиян! Представляешь, сказал, чтобы я оставила его в покое!
– Помолвка уже заключена.
– Разорви, – выдохнула Юна и расплакалась. – Ты ведь не отдашь меня такому… безразличному ко всему человеку?
– Посмотри на это с другой стороны, – попытался вразумить дочь герцог. – После свадьбы сможешь делать, что угодно, он даже внимания обращать не станет.
– Что угодно?! – Юна подскочила на ноги и заметалась по кабинету. – Что я буду делать в такой глуши? О, я знаю, – она взмахнула руками, останавливаясь. – Смогу сама выбрать рисунок для очередной вышивки. Или постой, смогу весело провести время за подготовкой замка к зиме. Ты не понимаешь, отец! Я не этого хочу!
С каждым новым словом герцог все больше и больше хмурился. Раньше Юна не выглядела недовольной своими ежедневными занятиями. Шила, вышивала, вязала, училась вести хозяйство. И все это она делала с большим, как ему казалось, удовольствием. Что же изменилось?
– Я хочу в столицу, отец, – вкрадчиво произнесла Юна, глядя на отца украдкой, не забывая при этом плакать. – Фридрих рассказывал, что там…
– Даже не думай, – перебил дочь герцог, угрожающе сверкая глазами. – Этот Фридрих – неоперившийся юнец. Сколько ему? Девятнадцать? Двадцать?
– Семнадцать, – прошептала Юна.
– Семнадцать, – повторил мужчина, грозно смотря на дочь. – Он не сможет тебя защитить.
– А твой Вилиарн сможет?! – вскрикнула Юна. – Ему же никто не интересен! Меня убьют, а твой Вилиарн и не заметит!
– Не говори глупостей.
– Это не глупость, отец! Фридрих такой внимательный и замечательный. Он столько всего знает, умеет красиво говорить. А еще потрясающе танцует. Ему нравится столица, и он приглашал меня с собой. Я не хочу всю жизнь прожить на границе.
– Он – сын барона! – герцог повысил немного голос. – Я не могу отдать тебя за него.
– Тогда мы сбежим, – фыркнула Юна.
Герцог оторопело моргнул, пытаясь уложить то, что услышал в голове.
– Сбежите? – переспросил он глухо, а потом резко встал. – Кажется, я плохо тебя воспитал.
– Что ты?.. Отец?
Не успел герцог выйти из-за стола, как в дверь снова постучали.
– Войдите! – раздраженно рявкнул он, не отрывая гневного взгляда от сжавшейся дочери. Судя по лицу, она поняла, что именно ее ждет дальше. Сейчас идея рассказать отцу все, как есть, больше не казалась ей такой удачной.
