— Миллионеры, с голой жопой, — буркнул с заднего сидения коммерческий директор ООО «ЛиК» Игорь Лебедев.
Бывший капитан, начальник полкового клуба, бросивший службу в разваливавшейся Советской армии, помыкавшись на гражданке, вынужден был пойти в услужение к бывшему прапору. Амбициозный Барсуков не забыл времена, когда «зеленый» лейтенант запросто мог его ровнять и строить. Он не оставил без внимания выпад Лебедева и решил поставить его на место.
— Не зарывайся, Игорь! — предупредил он. — И хватит ныть, надоело! На ВСМПО бубнил, шо титан не той марки грузят, шо дальше ворот не выпустят! Как видишь, выпустили и даже ручкой помахали! Теперь нам нечего бздеть, за мной теперь такие крутые стоят, шо Томазу и его шестеркам даже не снилось!
Лебедев промолчал. Зато Кормаков, кажется, готов был носить Барсукова на руках, витал в облаках и взахлеб пел ему дифирамбы.
— Ты голова, Леонид Петрович! Ты это, как его, гений! Я нутром чую, все будет на мази! 40 тонн титана! Это же какие бабки? С ума можно сойти!
— Борька, а другим местом ты ничего не чувствуешь? — приземлил его Лебедев.
— Ч-о?! Ну ты, Игорь, и тормоз!
— А ты, Борька, как был дятлом, так им…
— Да заткнитесь же! Тошно слушать! Борька, баранку держи, а то в кювет слетим! — потеряв терпение, рявкнул Барсуков.
Перепалка прекратилась. Кормаков, продолжая гундеть себе под нос, сосредоточился на дороге. Нива плавно катила по укатанному зимнику. Под колесами звонко поскрипывал свежий, искрящийся в ярком лунном свете снег. Через двадцать минут показался железнодорожный переезд станции «Ива», и Кормакову пришлось затормозить. Семафор пылал багровым цветом. Со стороны Верхней Салды донесся характерный стук колес, и ночной мрак прорезал луч света. Из-за поворота вынырнул маневровый тепловоз, тащивший за собой один единственный вагон. Прогромыхав на стрелке, он повернул на железнодорожную ветку, уходящую в сторону закрытого военного городка ракетчиков.
— О, все на мази! Катится родимый! — торжествовал Кормаков.
— Не кажи гоп, Боря, порадуемся, когда до нас докатится, — предостерег Лебедев.
Барсуков поморщился, но промолчал. Кормаков посмотрел на часы и отметил:
— Все идет по графику! — и поинтересовался: — Леонид Петрович, как, сначала на ужин, а потом в офис?
— Пожрать всегда успеем. Сначала в офис, будем ждать, когда вагон поставят под разгрузку, — распорядился Барсуков.
Стрелка перестала трещать, шлагбаум взметнулся вверх, и Кормаков тронул машину. Она скатилась под горку и остановилась перед глухими металлическими воротами КПП № 1 закрытого военного городка Свободный. Свободу его военных и гражданских жителей надежно оберегали несколько рядов колючей проволоки и часовые. Контролеры, прикормленные Барсуковым, поленились выйти на мороз, не стали проверять пропуска и открыли ворота. Кормаков объехал заграждения, свернул на дорогу, ведущую в сторону бывшего городка военных строителей, и нажал на газ. На бетонке, выскобленной лопатами батальона охраны, ниву затрясло, как в лихорадке. Промелькнули и остались позади сторожевые вышки, нахохлившиеся под снежными шапками вертолеты, дивизионный автопарк, впереди возник почерневший от непогоды и времени деревянный забор. За ним прятались офис ООО «ЛиК», магазин, прозванный в народе «Мутный глаз», и заброшенные складские ангары.
Горделиво называемое Барсуковым многопрофильное общество с ограниченной ответственностью «Леонид и Компания» по сути своей представляло контору «Рога и копыта». Под ее вывеской торговали водкой и всем тем, что плохо лежит. Создал его на закате перестройки бывший прапорщик Леонид Барсуков. Вместе с ним ООО «ЛиК» пережило не только крушение СССР, но и лихолетье начала 90-х годов. Своим живым примером Барсуков доказал, что бывшему советскому прапорщику, 15 лет убивавшемуся на дивизионном складе ГСМ, прошедшему огонь, воду и медные трубы бесчисленных ревизий и прокурорских проверок, все по плечу.
В декабре 1990 года, купив по дешевке несколько бараков и ремонтный цех у доживавшего последние месяцы военно-строительного отряда, Барсуков развернул на их месте пункт по скупке цветного металла и подпольный цех, где разливалась бормотуха. Продукция, с интригующим названием «Истина на дне», пользовалась бешенным спросом среди изнывавших от безделья бойцов — строителей и самовольщиков из ракетной дивизии. Конкуренты Барсукова умирали от зависти, но ничего не могли поделать, жаждавшие познать «истину» толпами валили к «Мутному глазу».
Разгадка этого успеха заключалась не только в дешевизне бормотухи, но и в безотказности продавщицы Люськи. Эта дама, далеко не первой свежести, работала за прилавком не покладая рук и не жалея тела в уютном гнездышке, оборудованном в подсобке. Командование ракетной дивизией и военных строителей не на жизнь, а на смерть вели войну с «зеленым змием» и хозяином магазина — Барсуковым. Облавы патрулей, протесты возмущенной армейской общественности, вяло инспирируемые потерявшими былой партийный запал бывшими замполитами, бессильно разбивались, как морские волны о гранитные берега, перед высоченным забором и свирепыми сторожевыми псами, ограждавшими нарождаюшуюся в криминальных муках молодую частную собственность. Барсуков с упорством и стойкость оловянного солдатика отбивал все наскоки.
Устоял он не только перед натиском военных, но и перед наездами местной доморощенной братвы и «крутых» из Верхней Салды и Нижнего Тагила. Они и милицейские облавы прокатывались над Барсуковым, как океанские волны над подводной лодкой. Недосчитавшись одной-двух тысяч рублей и нескольких ящиков «Истины», непотопляемый хозяин «ЛиКа» каждый раз выходил «сухим» из очередной передряги. Перебиваясь мелким воровством и «темными» делишками с ломом цветных металлов и строительными материалами, «фирма» продолжала держаться на плаву.
Звездный час для Барсукова пробил, когда на него вышли одни из самых крутых крыш Свердловской области: «синяя» Харламовых и «белая» Раздольнова. С последним, после первой сделки с 27 тоннами титана, дело не пошло, эсбэшник «Урал-Грейта» — Сова не заплатил ни копейки и отделывался обещаниями. Харламовы, в отличие от него, держали слово — нулевая мазда — предоплата за поставку первой партии титана, стояла во дворе «ЛиКа».
Выбравшись из нивы, Барсуков вальяжной походкой прошел к мазде, погладил по капоту и только потом направился к офису. Рабочий день окончился, но кое-где в окнах еще горел свет. Приезд шефа, сгорая от нетерпения, ждали: секретарь и по совместительству любовница — Аврора Аристарховна, а за глаза просто Зорька; помощник по специальным вопросам, бывший командир конвойной роты Саня Ломтев, или попросту Лом, гонявший местную шпану и приводивший в чувство любителей «Истины», а также сторож Пахомыч, в прошлом кладовщик с дивизионного склада ГСМ и бывший подчиненный Барсукова. Взяв под козырек и дохнув сильнейшим перегаром «Истины», он доложил:
— Леонид Петрович, за время вашего отсутствия происшествий не случилось! Вас спрашивали…
— Потом, потом, Пахомыч, не до них! — отмахнулся Барсуков и, пнув подвернувшегося под ногу пса Трезора, вошел в офис.
