— Есть! — в Ломе проснулся военный, и уточнил: — А какой?
Барсуков порылся в карманах, вытащил измятый клочок бумаги и зачитал:
– № 68083146-Б, а все равно не запомнишь, — и сунул записку Ломтеву.
Тот рьяно взялся за дело, его зычный командирский рык заставил крутиться даже стрелочников. Прошло не больше часа, и на станции «Лесная поляна» снова воцарилась сонная тишина. В дальнем тупике одиноко стоял груженый титаном вагон. Огни маневрового тепловоза, тащившего порожняк в Верхнюю Салду, в последний раз мигнули и погасли за поворотом. Зилок с пятью тоннами титана занял место под навесом на грузовом дворе ООО «ЛиК».
К полуночи мороз усилился и сковал ледяным панцирем военный городок. Даже комендантские патрули не решались высунуть нос на улицу. И только в офисе ООО «ЛиК» все никак не могли угомониться. Кормаков и Ломтев с позеленевшими от бессонницы и усталости физиономиями бесцельно слонялись по комнатам. Из кабинета генерального директора доносился монотонный голос. Барсуков диктовал факссообщение:
— Согласно договора № 37 в Ваш адрес, в вагоне № 68083146-Б направлен груз металла: ВТ 9–7 тонн, ВТ 1–0,7 тонн, ВТ 8–2 тонны… всего 42 тонны 630 килограммов.
— Леня, может есть смысл предупредить Циркон, что в общей накладной титан будет проходить как лом цветного металла, — предложил Лебедев.
— Это лишнее, они не хуже нас знают, о чем идет речь. Садись и отправляй второй факс в Бердск по вагону с отходами.
— Так его еще не подогнали.
— А чо тянуть резину, через пару часов он будет на «Лесной поляне».
— И сколько в нем тонн?
Барсуков заглянул в записи и назвал:
— 41 тонна и 200 килограммов.
— Тоже не мало.
— А то, за них не меньше лимона получим! Да, в Цирконе у кого-то голова варит как надо! Молодец, такую крутую схему замутил, что концов не найти! Вагон с титаном в одну сторону, с отходами в другую, плюс двойной навар, — восхитился Барсуков.
— А я так понял, ее придумал Тишковский.
— Без него, конечно, не обошлось, но… — осекся Барсуков.
Лампочка в кабинете мигнула и погасла. Факс клацнул и затих.
— Зараза! Чуть-чуть осталось. Борька, проверь рубильник! — крикнул Барсуков.
В коридоре раздался дробный топот, громыхнуло пустое ведро, лязгнул рубильник, и в бараке снова загорелся свет. Барсуков склонился над факсом, и слова замерли на губах. За дверью раздался истошный вопль, она распахнулась, и на пороге кабинета возник Кормаков с перекошенным от ужаса лицом. Он мычал и судорожно тыкал рукой в коридор. Со двора донесся гул моторов и яростный лай Трезора. В окна барака ударил яркий свет фар и погас. Барсуков и Лебедев приникли к стеклу — перед ними по двору метались размытые тени. Звучали отрывистые команды.
Прошла секунда, другая. Дверь в кабинет распахнулась, и в него ворвались начальник спецотдела милиции майор Николай Деваль, его заместитель майор Валентин Коренов, следователь по особо важным делам капитан Петр Егоров и два майора из дивизионного отдела военной контрразведки. Одного из них — Сергея Иванова — соседа по подъезду, Лебедев и Барсуков хорошо знали в лицо. Второго — Владимира Полякова, они частенько встречали в военном городке. Их появление означало только одно — на этот раз не удастся ни откупиться, ни отделаться штрафом. Лебедев обмяк, и с его губ сорвалось:
— Все, звиздец, приплыли.
Барсуков силился что-то произнести, но слова застревали в горле. Остановившимся взглядом он смотрел на все происходящее и не мог шелохнуться, его ноги будто прикипели к полу.
Контрразведчики и милиционеры действовали слаженно и решительно. Ломтева, попытавшегося преградить им путь, бесцеремонно скрутили и повели к машине. Лебедева, пришедшего в себя и заикнувшегося о свободе предпринимательства, не стали слушать и припечатали лицом к стене. Барсукова отсекли от факса и усадили на диван.
Он поник и безучастно наблюдал за всем происходящим. Обыском заправляли контрразведчики, они знали, что и где искать. Иванов изъял факс в «Циркон». Поляков не долго искал и быстро обнаружил в потайном ящике стола расписки дежурной по железнодорожной станции «Лесная поляна» за холодильник и завскладом ВСМПО Трифонова за видеомагнитофон и телевизор. Последним камнем, пускавшим ООО «ЛиК» и Барсукова ко дну, стали подлинные сертификаты качества титана, обнаруженные следователем Егоровым среди кипы бумаг.
Здесь выдержка изменила Барсукову. Он ринулся на Егорова, споткнулся о брошенный под ноги стул и рухнул на пол. Сверху на него навалился Коренов, заломил руки за спину, надел наручники и поволок в милицейский воронок. Вслед за Барсуковым туда впихнули сникшего Лебедева и ставшего от страха вовсе миниатюрным Кормакова. Тертый в тюрьмах и на пересылках «калач» Ломтев сообразил быстрее всех, прикинулся в стельку пьяным, нес всякую околесицу, будто бы он Наполеон, на него махнули рукой и отпустили. Всех остальных отвезли и поместили в Верхнесалдинский следственный изолятор.
В себя Барсуков пришел в грязной, с облупившейся штукатуркой камере. Его посадили отдельно от остальных задержанных. За ним — главным участником одного из самых громких преступлений последних лет в истории местной милиции, неотрывно следила охрана. Каждые пять минут хлопал дверной глазок, и в нем возникало суровое лицо дежурного. Барсуков и не думал накладывать на себя руки. Стресс прошел, и изворотливый ум бывшего, битого жизнью прапорщика искал выход из положения.
Давно уже наступил рассвет, дежурный выставил на дверную полку завтрак: перловую кашку, краюху хлеба и кружку чая. Барсуков, хлебнув чая, к остальному не притронулся, свалился на нары и забылся во сне. Снилось ему одно и то же — кривляющиеся рожи Креста, Харламовых и Крошко. Положил конец этому кошмару дежурный, он поднял Барсукова на ноги и повел на допрос. Они поднялись на второй этаж и вошли в кабинет.
В нем находились трое: знакомый Барсукову «особист» Иванов, следователь Егоров, в углу, в кресле по-хозяйски расположился третий — седой, осанистый, судя по всему, большой начальник. У окна, на видном месте были сложены стопкой шесть коробок с видеоаппаратурой. Барсуков метнул на них взгляд и поежился; контрразведка и милиция работали оперативно, то были его взятки крупным и мелким начальникам ВСМПО. Егоров перехватил этот взгляд, понял, что прием сработал и начал допрос.
— Что, Леонид Петрович, узнал знакомые предметы? — с усмешкой спросил он.
— Это провокация! Я требую адвоката! — взвизгнул Барсуков и ощетинился усами.
— Леонид Петрович, побереги свои нервы, они тебе еще понадобятся! — осадил его Иванов.
— Не только нервы, но и здоровье, тайга большая, а топор маленький, — с усмешкой произнес Егоров.
— Не пугай, пуганый! Вы у меня за все ответите! Это произвол! — не унимался Барсуков.
— Ответим, ответим! О себе подумай, Барсуков!
— А чо думать, у меня все чисто.
