Раздольнов был озадачен. Очкастый инженер-испытатель, в прошлом агент американской разведки «Колокол», категорически отказывался раззванивать русские секреты бывшим своим американским хозяевам из ЦРУ. Упоминание об амурных похождениях на стороне также не произвело на него впечатления. Однажды предав Родину, Беднов готов был, не моргнув глазом, предать семью и броситься в объятия любовницы. Раздольнов не стал ломать его через колено, опасаясь, что в случае неудачи Саттер и ЦРУ отыграются на нем, дал задний ход и решил зайти к несговорчивому шпиону-бизнесмену с другой стороны.
Газета «Сыщик».
Тревожная хроника.
«…В ночь с 29 на 30 апреля бесследно исчез известный в городе Екатеринбурге криминальный авторитет Павел Харламов, которого молва относила к, так называемой «синей мафии», тяготевший к легальному бизнесу, но ведущий конкурентную борьбу бандитскими методами. Никаких следов на месте происшествия, указывающих на мотивы совершения преступления, не обнаружено».
Глава 13
Возвратившись в Екатеринбург из поездки в Верхнюю Салду и поднявшись к себе в кабинет, Раздольнов попытался взяться за дела, но никак не мог сосредоточиться. После провального разговора с Бедновым, им владело жгучее желание раздавить, размазать по стенке строптивого упрямца. Ему — всемогущему главе «Урал-Грейта» посмел не только перечить, но и отказать какой-то очкастый, с козлиной бороденкой инженеришка, зачуханый ларечник, какая-то продажная американская подстилка! Раздольнов порывался вызвать Сову и немедленно отправить в Верхнюю Салду, чтобы вывернуть наизнанку ИЧП «Шанс» вместе с его хозяином, но в последний момент остановился.
Здравый смысл взял верх над эмоциями. Было не то время и не та ситуация, когда Раздольнов мог позволить себе такое. Его, как волка красными флажками, со всех сторон обкладывали враги-конкуренты, а партнеры один за другим предавали. В сложившейся критической ситуации воевать с ЦРУ для него было бы чистейшим безумием. Угрозы Саттера не являлись пустым звуком, американцу достаточно было пошевелить пальцем, и последний спасательный круг — активы «Урал-Грейта» в Италии, Венгрии и Прибалтике могли пойти прахом. Поэтому Раздольнову ничего другого не оставалось, как искать особый подход к упрямому и несговорчивому Беднову. Он снова и снова перебирал различные варианты.
«Ломать тебя, засранца-инженеришку, через колено? Опасно, вдруг бросишься в бега или подохнешь, и что тогда? Цэрэушникам ты нужен живой и с секретами. Но почему Саттер вцепился именно в тебя? Что тебя, Беднов, связывало с Гэрбером? Кто он такой? Такой же цэрэушник, как и Саттер? — размышлял Раздольнов и пришел к выводу. — Все вы из одной шайки-лейки. Но почему разбежались? Почему? Что-то не поделили? Вряд ли, у шпионов так не бывает. А-а, Беднов, ты зассал и лег на дно. Так как же тебя поднять и выпихнуть на американцев, а там пусть сами с тобой разбираются. Как?» — искал выход Раздольнов.
Скрипнула дверь, и на пороге возник Лев Могучий. В прошлом администратор местного оперного театра, ныне правая рука Ашота Астояна — заместителя генерального директора «Урал-Грейта» по коммерции, он оказался на своем месте и проявил незаурядные способности в том, чтобы обаять клиентов. То ли артистические навыки, приобретенные Могучим во время работы в театре, то ли природная сметка, сделали его незаменимым переговорщиком с самыми несговорчивыми партнерами. Сам Астоян, съевший собаку на коммерческих делах, и тот признавал: «наш Лев уговорит даже мертвого и охмурит самую хитрую «лису».
Раздольнов бросил недовольный взгляд на Могучего, и готовое было сорваться браное слово замерло на губах. Каплеобразная фигура, галстук-бабочка на гусиной шее и добродушная физиономия, на которой выделялись большущие, голубые глаза, по-детски наивно смотрящие на мир, невольно вызывали улыбку и располагали к себе. Раздольнов улыбнулся, и тут его осенило:
«Черт возьми! Как же я забыл про тебя?! С этим прохиндеем, с этим козлиной инженеришкой нужен не Сова, а такой же, как Беднов! Конечно, Лев! Ты уж точно найдешь с ним общий язык, а там придумаем, как тебя, Беднов, вывести на американцев».
Раздольнов махнул рукой Могучему и кивнул на кресло за столом. Тот колобком подкатился к нему и, постреливая на шефа хитрющим взглядом, зашелестел бумагами. Нашел факс от итальянского партнера Бруно Корризи и скорбным голосом произнес:
— Николай Павлович, наши партнеры в Италии проявляют серьезное беспокойство по поводу задержек с поставками изделий — титановых лопат.
— Лопаты им нужны, бабки бы вовремя перечисляли! — буркнул Раздольнов и спросил: — Это все?
— Нет, «Глобал Шипинг» также выражает тревогу по поводу задержки партии титана.
— Титана! Титана! Он что, у меня под кроватью лежит? Будет — отправлю.
— Как скоро? На какие сроки их ориентировать, Николай Павлович? — уточнил Могучий.
— Черт его знает! Мудак Салмыков сбежал, а я теперь должен на ушах стоять!
— А что ваша поездка в Верхнюю Салду? Как прошли переговоры, есть положительные подвижки? — поинтересовался Могучий.
— Какие? С кем? — удивился Раздольнов его осведомленности.
— Ну, с этим, Бедновым?
— Бедновым?! А он тут каким боком? И вообще, ты откуда про него знаешь?
Могучий замялся и невнятно пробормотал:
— Так это, только что услышал.
— Интересно, от кого?
— Э-э, кто-то в приемной сказал.
— Слушай, Лев, ну, если ты все знаешь, так может мне поменять тебя местами с Совой?
— Да вы что, Николай Павлович?! — всполошился Могучий. — Где Владислав Григорьевич и где я. Я и мизинца его не стою.
— Ладно, ладно, не прибедняйся, — махнул на него Раздольнов и, хитровато прищурясь, спросил: — Кстати, Лев, ты паять умеешь?
— Что, что?
— Я спрашиваю, паять когда-нибудь пробовал?
— Э-э, давно, в детстве держал в руках паяльник.
— Ну вот, а это основной инструмент в работе Совы. А куда его втыкать, думаю, не ошибешься, там всего одна дырка.
Могучий изменился в лице, замахал руками и в ужасе воскликнул:
— Нет, нет, Николай Павлович, лучше сразу увольте!
— Ха-ха, — рассмеялся Раздольнов и следующим вопросом вогнал его в краску. — А тебе еще не надоело заносить хвосты Астояну?
— Э-э, извините, Николай Павлович, я вас не понимаю, в каком это смысле?
— В прямом.
— Но у меня в отношениях с Ашотом Гургеновичем не было и нет никаких проблем.
— Хочешь сказать, рука руку моет?
— Нет, нет, что вы, Николай Павлович! Мы с Ашотом Гургеновичем строим отношения на сугубо деловой основе.
— Хорошо, что на деловой, но вопрос не в этом.
— А в чем?
— Не буду скрывать, да ты и сам хорошо знаешь, в последнее время у нас появились проблемы в бизнесе.
