— Во жизнь пошла! Мафия средь бела дня людей хватает! Хоть на улицу не выходи!
Это взорвало толпу.
— Одно ворье наверху, житья никакого нет!
— Только и думают, как себе карман набить, а на людей им наплевать!
— Дожили! Недавно на «Вагонке» танк угнали!
— А вы слышали, Мамыкина снимают, за разврат, за пьянство, за дебош! Кстати, вашего соседа забирают, потому что он на Берию похож.
Толпа росла и, набухая гневом, проклинала власть и жалела «несчастную жертву распоясавшейся мафии».
Сама «жертва» пришла в себя, когда микроавтобус въехал во внутренний двор отдела безопасности. Бойцы группы захвата ввели Беднова и Карпова в здание. Из полумрака вестибюля на них сурово, с пролетарской беспощадностью, взирал бронзовый бюст первого чекиста — «железного» Феликса Дзержинского. Беднов с трудом переставлял ноги, и ему казалось, что бесконечно длинному коридору не будет конца. Он плохо помнил, как оказался в приемной, как его и Карпова развели по разным кабинетам. Будто в тумане перед ним плыли и двоились Ильин и еще двое чекистов — следователь по особо важным делам майор Вересов и представитель аппарата управления контрразведывательных операций подполковник Волков. Они задавали вопросы, но не получали ответов, Беднов впал в ступор. В чувство его привела холодная вода. Он пил жадными глотками и не мог напиться, пот ручьями струился по лицу, а рубашка превращалась в мокрую тряпку.
Ильин включил вентилятор. Беднов, как рыба, выброшенная на берег, распахнутым ртом хватая воздух, постепенно пришел в себя и, затравленно поглядывая на чекистов, каждый раз вздрагивал, когда взгляд останавливался на дипломате. Находящиеся в нем секретные чертежи, подобно камню тянули на дно и не оставляли ему шансов выпутаться из шпионской истории. Ильин перехватил его взгляд и кивнул майору.
Тот развернул бланк протокола допроса и представился:
— Старший следователь по особо важным делам Вересов, — и объявил: — Гражданин Беднов, вы обвиняетесь в совершении особо тяжкого преступления — государственной измене.
— Я-я ничего не совершал, — пролепетал Беднов.
— Следствие разберется, а пока ответьте на вопрос: это ваш дипломат?
— Э-э, мой.
— Что в нем находится?
— Я-я затрудняюсь ответить. Поймите мое состояние, я в шоке, это какая-то дикая ошибка.
— У нас, гражданин Беднов, ошибок в работе не бывает! — отрезал Вересов и повторил свой вопрос. — Итак, назовите, что находится в вашем дипломате?
— Э-э разные документы, точно не могу сказать.
— Есть ли среди них секретные, содержащие государственную тайну?
Беднов нервно сглотнул и, избегая пронзительного взгляда Вересова, пробормотал:
— Нет.
— Это окончательный ответ?
— Извините, я нахожусь в таком состоянии, что никак не могу сосредоточиться.
— Я помогу. Хочу напомнить, закон предоставляет возможность смягчить вину, если вы добровольно выдадите предметы преступной деятельности.
— Преступной?! Ну что вы такое говорите? — открещивался Беднов.
Его увертки надоели Ильину, и он прямо заявил:
— Беднов, прекратите изворачиваться! Если первым заговорит Карпов, то я вам не позавидую!
Это произвело впечатление, Беднов заерзал на стуле, росинки пота выступили над верхней губой, а глаза забегали. Он лихорадочно соображал и, все еще надеясь выпутаться из шпионской истории, повел свою игру. Признав, что в дипломате находятся документы, относящиеся к деятельности закрытого управления РД Верхнесалдинского металлургического производственного объединения — ВСМПО, он напрочь отрицал их секретный характер.
— Ладно, гражданин Беднов, оставим окончательное решение о степени секретности материалов в вашем дипломате за комиссией компетентных специалистов, — не стал настаивать Вересов и продолжил допрос. — Вы можете назвать, что это за документы и кому они принадлежат?
Беднов долго мялся и, наконец, выдавил из себя.
— В дипломате находятся не только мои материалы.
— А чьи еще?
— Часть материалов принадлежит Борису Карпову.
— Как они оказались у вас?
— Сегодня Борис передал их мне.
— С какой целью?
— Я рассчитывал использовать некоторые его разработки в своих бизнес-проектах, — изворачивался Беднов.
— И каким же образом? — уточнил Вересов.
— Товарищ следователь. Извините, господин следователь, я очень волнуюсь…
— Господа в Париже, товарищи в Пекине, а здесь — гражданин следователь, — перебил Вересов и потребовал: — Отвечайте по существу вопроса!
— Для вас, гражданин следователь, видимо, не секрет, помимо работы на объединении, я занимаюсь предпринимательством, а это не запрещено законом.
— Не запрещено, но тогда объясните, как связана деятельность ИЧП «Шанс» с секретными, составляющими гостайну разработками, ведущимися в управлении РД?
— Никак. Но если вам известна специфика работы данного управления, то вы должны знать, в нем есть ряд направлений, которые не имеют отношения к секретной тематике.
— Да, это так, если речь идет о вашем отделе, но никак не о подразделении Карпова. Так какие конкретно материалы вы получили от него?
— Э-э, — замялся Беднов и промямлил: — По системе подачи топлива в РХД-5.
— Так это же последние разработки, и они носят секретный характер!
— В той части, что интересуют меня, нет.
— Гражданин Беднов, мягко говоря, это лукавство. Вы же не человек с улицы, а специалист. Да и Карпов, вероятно, говорил вам, что документы содержат секретные сведения.
— Такой разговор возможно и был, подробностей уже не помню. Я ведь просил Бориса подобрать материалы по открытой тематике исследований.
— То есть вы отрицаете, что знали о секретном характере материалов, переданных вам Карповым.
— Борис что-то говорил, когда подбирал их. Но я взял только часть, чтобы разобраться, а тут появились вы, и начался весь этот кошмар.
Беднов в очередной раз пытался выкрутиться и всю вину валил на Карпова. Вересов с Ильиным не стали уличать его во лжи, это уже являлось технической стороной дела. Их, в первую очередь, интересовали те, кто стоял за спиной Беднова, а они предполагали, что это была американская разведка. Она уже не первый год пыталась проникнуть под покров тайны, окутывавшей управление РД и работы, проводившиеся на полигоне ВСМПО.
Вересов бросил испытующий взгляд на Беднова, задал этот ключевой вопрос и попал в цель. Беднов побледнел. От мысли, что контрразведчики могли узнать о старой связи с ЦРУ, ему стало дурно. Вересов вынужден был прервать допрос и вызвать врача. Пауза затянулась на полтора часа, после нее допрос возобновился.
